Книга Я землянка, страница 65 – Леся Тихомирова, Елена Сергеева

А потом он поднял голову и пристально глянул на меня. С прищуром оглядел всю меня.

— Где ещё болит? Ссадины из душевой должны все были зажить, но если что-то пропустил…

— Нет! — покраснев как рак, я постаралась освободить свою ногу из его сильных ласковых рук. — Со мной всё хорошо!

— Ты очень расстроена, — Льен смотрел на меня требовательно, в его глазах появилась редкая, но уже знакомая мне жёсткость. — Расскажи мне. Что тебя тревожит?

Я глубоко вздохнула и призналась.

— Меня глубоко расстраивает то, что вы мне ничего не говорите.

Льен отпустил мою ногу, выпрямился. Скрестил руки на груди. Я смотрела на него снизу вверх и невольно сглотнула. Да, это, конечно, не громила Корд, но тоже весьма впечатляющий мужчина. Высокий, сильный.

В этой лёгкой прилегающей к рельефному телу одежде, Льен вызывал у меня вполне определённые желания, заставляющие меня краснеть и напоминать себе, что я с Кордом! Я с Кордом!!

— Что, по-твоему, мы должны сказать тебе, Мира? — с усмешкой сказал Льен.

От такой постановки вопросов я осеклась. Ну да. Что они мне должны сказать?

Да, я свидетельница, но когда свидетелям — следователи или прочие силовики — хоть что-то рассказывали? Понятно, что тут тайна на тайне. Они ловят преступника. Это всё, что мне следует знать.

Мне стало стыдно. И так они со мной возятся. Накупили мне всякого. Хотя не должны были.

Вон даже Лису три мешка дорогого корма притащили. Вспомнили, хотя у меня, безголовой хозяйки, это вылетело совсем из памяти.

А Арс еще неожиданно кучу всего для пушистого паразита подарил. Я даже не ожидала, что они так о моем коте будут беспокоиться. Шампунь какой-то специальный, расческа, игрушки, чесалка для когтей и даже комбинезон для прогулок.

Ещё и Льен с нескрываемым удовольствием в глазах, нацепил на возмущенного Лиса блестящий мягкий ошейник. Объяснил, что теперь этот проказник не потеряется на Искре точно.

Тогда я только и могла, что ошарашенно кивнуть. Кот тоже был в шоке. Поэтому эти два дня вел себя тише воды, ниже травы. Подозрительно, короче. Но у меня сейчас голова болела совсем о другом.

Вот и сейчас… Как мне из них информацию выудить?

Я опустила голову.

— Конечно, вы мне ничего не должны рассказывать, — тихо признала я. — Вы и так очень добры ко мне. Прости, Льен. Я…

— Мира.

— Нет, Льен, я… Мне, собственно, только одно нужно знать. Вы ведь теперь тоже заразились?

— Что⁈ — в голосе Льена звучала максимальная озадаченность.

— Ну это, — не поднимая на него глаз, сказала я. — Вы же делаете мне тесты всякие. Странно, что вы меня не изолировали. А это свечение, вы же теперь тоже заразились от меня?

Я глубоко вздохнула и решительно подняла на него глаза.

— Льен, я умру? И вы тоже?.. Это будет очень больно? Вы поэтому мне не рассказываете ничего?

Льен посмотрел на меня долгим взглядом.

— Нет. Ты не умрёшь, — твёрдо сказал он. — И мы тоже. Все выживут. Ты не заразна. Свечение не имеет никакого отношения ни к болезни, ни к смерти, ни к чему такому, скорее, к… — он пронзительно глянул на меня. — Скорее к жизни.

— То есть вы точно знаете, что это такое, — насупилась я. — Но мне не говорите!

— Знаем, — кивнул Льен и подтвердил: — и не говорим.

Я с размаху снова пнула ящик с землёй — другой ногой, обутой, свободной от рук Льена.

Даже не подумала, что итог этого пинка будет гарантированно такой же: отбитая нога, боль, и ласково-горячий влажный язык Льена.