Книга Я (не) буду вашей истинной!, страница 6 – Мира Влади

Когда мы возвращались обратно, я украдкой оглядывалась, надеясь снова увидеть того тенегардца. Но площадка опустела. Лишь капли крови на земле напоминали о недавнем бою.

Вернувшись в дом бабы Ады, я окунулась в обыденность. Обозначенные обязанности заполнили мои дни: я помогала печь хлеб, а дед Степан отвозил его тенегардцам. Они оказались добрыми, заботливыми людьми, принявшими меня, как свою.

Но внутри меня поселилась навязчивая идея. Я, как одержимая, ходила к воротам, вглядываясь в тенегардцев, надеясь увидеть того самого бойца. Каждый раз, когда дед Степан собирался отвозить хлеб, я умоляла его взять меня с собой, но внутрь нас не пускали. А он… он больше не выходил.

Не могла даже самой себе объяснить, зачем мне это нужно. Но его образ постоянно стоял перед глазами, как наваждение…

Месить тесто оказалось несложно. Но не в таком же количестве!

Каждое утро начиналось с замеса, и к вечеру руки просто отнимались. Я даже всерьёз задумалась о создании магического тестомеса. Правда, пока все мои мысли на эту тему упирались в вопрос: где взять достаточно сильный артефакт, чтобы выдержать такое количество теста?

За свои труды я получала небольшое вознаграждение. Баба Ада и дед Степан щедро кормили меня и не брали платы за кров, поэтому мои заработанные монеты оставались исключительно в моём распоряжении. Впрочем, я быстро находила им применение.

Напротив пекарни, через дорогу, находилась мастерская ткачей. Её хозяева создавали наряды, которые могли бы конкурировать с самыми дорогими изделиями из сказок. Именно туда я и несла свои кровно заработанные монеты. За символическую плату мне создавали гардероб с нуля. А главное — каждый наряд был не только красивым, но и уникальным.

Мастерской владели родители Лейлы, молодой девушки с искрящимися зелёными глазами и волосами цвета пшеницы. Её веснушки, разбросанные по носу и щекам, придавали ей очарование, а лёгкий смех наполнял мастерскую особой теплотой. Она была немного моложе меня, но уже успела стать настоящим кладезем знаний о местных правилах и обычаях.

С Лейлой мы быстро подружились. Она родилась в Тенегарде и не знала другой жизни. Ей было интересно слушать истории о моём мире, а мне — узнавать о здешнем. Она рассказывала, что тенегардцы иногда спускаются в город. Делают покупки, гуляют, а некоторые даже заводят дам сердца. Эта информация заставляла меня краснеть, но я не выдавала своего интереса.

Приближался праздник Равноденствия, который здесь отмечали с размахом. Этот день считался завершением сезона урожая, и его сопровождали гуляния на главной площади. Мы тоже готовились к празднику: Лейла помогала мне выбрать наряд и шила для меня белоснежный сарафан из тончайшего полотна. Она также научила меня заплетать волосы в сложные узоры, похожие на корзинки из лент.

Кроме того, я заказала у местного мастера сандалии. Они были лёгкими, на платформе, украшенными серебряными нитями, и идеально подходили к моему новому наряду.

В день праздника я долго вертелась перед зеркалом, пытаясь оценить своё отражение. Белый кружевной сарафан до колен и замысловатая причёска с тонкими лентами заставляли меня чувствовать себя героиней из сказки. Никогда раньше не видела себя такой.

Когда солнце стало клониться к горизонту, я вышла на главную площадь и едва узнала её. Всё пространство было усыпано цветами, в воздухе витал сладкий аромат роз, а гирлянды из светящихся магических камней переливались разными цветами, освещая всё вокруг. Музыканты играли зажигательные мелодии, под которые хотелось танцевать, а повсюду были расставлены шатры с угощениями и импровизированные кафе.