Книга Который кот подряд, страница 115 – Евгения Малинкина

– Что тут происходит? Светлана Николаевна? Что-то с Муму? – услышала она голос Филиппа.

– С Муму всё отлично, но от вас я такой подлянки не ожидала.

– Какой подлянки? Погодите, я не понимаю. Что происходит? Вы же собирались в салон с Дашей?

– Пока не доехали. Появились срочные дела. Филипп Гюнтерович, вот скажите мне правду, где вы прячете своего генерального директора?

– Анну Борисовну? Аню?

– Её, Аньку.

– У неё приём. Что случилось, объясните мне, я не понимаю.

Даша решила, что нужно вмешаться.

– Филипп, Светлана Николаевна разыскивает отца Ани, художника Бориса Плотникова. Ему когда-то помог Родион Игоревич. Он его продюсер, или как это точно называется – не знаю.

– Родик вложил в него миллионы! – встряла Света. – А он испарился с нашими деньгами!

– Так, подождите. Я правильно понимаю, тот художник, которого раскручивал Родион Игоревич, и есть Борис Плотников?

– Да! И я хочу знать, где он!

– К сожалению, у меня для вас печальные новости.

– Папа умер.

Из дальнего кабинета вышла Анечка.

– Что? Когда? – Света схватилась за сердце.

– В августе. Он тяжело болел. Я долгое время не знала, что именно он мой отец. Но позже, когда я с Родионом Игоревичем побывала у его подопечного художника в гостях, у меня закралось подозрение.

Света подбоченилась.

– Так, и когда это Родик возил тебя к художнику? Даже я там никогда не была.

– В мае или июне, не помню точно. Отец никогда не жил с нами, с мамой. Мама рано умерла, и меня воспитывал дядя. Мне никто не говорил, где мой отец и кто он. Только однажды, когда я стала посещать художественную школу, дядя обмолвился, что у меня талант, как у отца. Узнав, что художника зовут Борис Плотников, я, уже зная дорогу, приехала к нему с дядей. Тут всё и выяснилось. Отец согласился уехать со мной. Я не знала, что он должен вам денег.

Аня похлопала глазами, собираясь заплакать. Филипп ободряюще обнял её за плечи.

– Не знала! Тогда почему же ты мне и Родику ничего не сказала? – снова атаковала Света. – Картинами торгуешь направо-налево. Когда твой отец успел столько нарисовать?

Аня хрюкнула и зарыдала у Филиппа на плече. Из распахнутых дверей кабинетов начали выглядывать любопытствующие.

– Всё, хватит издеваться над Аней. Картины на продажу рисовала она. Её отец тут ни при чём, – отрезал Филипп и чуть тише добавил: – Она рисовала, она подписывалась его именем. Да, это не очень правильно, я согласен, я говорил ей об этом. Но мы собирались открывать клинику. Это была наша мечта. Мы воспользовались именем её знаменитого отца и связями в мире искусств моей мамы.

– Так у вас семейка жуликов! – наступала Света.

Филипп гладил Аню по плечу, та же прижималась к его белому халату, хлопая длинными ресницами и исподтишка посматривая на реакцию Даши.

– Я ничего плохого не сделала. Это картины моего отца. То есть я рисую не хуже, всем же нравилось.

– А если покупатели узнают, что их обманули?

– Вы не посмеете! – зашипела Анечка, всё ещё держась за Филиппа.

Даше очень хотелось заявить этой выскочке, что они с Филиппом помолвлены, но она сдержалась. Лампа наверху начала мигать, другая же, в конце коридора, щёлкнула и погасла.

– А ты хорошо бегаешь. – Света показала пальцем на Анины кроссовки. – Мы даже подумали, что преследуем легкоатлета.

– Я бегаю по утрам, – всё ещё всхлипывая, отозвалась Аня.