Книга Жена на полгода, страница 15 – Ольга Иконникова

Если, конечно, он дозволяет вам с собою говорить. Быть может, он вовсе не общается со слугами.

Теперь уже была оскорблена наша гостья:

— Разумеется, — фыркнула она, - я могу запросто к нему обратиться. — Но как раз сейчас это действительно невозможно. Его светлости нет в замке — он отбыл в Веланс еще на прошлой неделе и пробудет там почти до самого праздника.

— Маркиз в столице? - не поверила я. — Но этого не может быть! Вчера на площади стояла его карета!

Я не стала говорить о том, что видела и самого маркиза — побоялась, что покраснею от стыда и от злости, если снова вспомню подробности нашей встречи.

— Карета его светлости? — переспросила мадемуазель Мишель. - Ах, вы, наверно, видели его старую карету. Теперь ей пользуется кто угодно, только не сам маркиз. А вчера как раз в город за подарками ездил Даниэль Томази.

Даниэль Томази??? Значит, мужчина, с которым я вчера столкнулась, - не маркиз! Я издала вздох облегчения, который мои собеседницы приняли за проявление интереса.

— Очень милый молодой человек! — похвалила его мадам Преваль. - И всегда такой вежливый! Никогда не слыхала от него грубого слова.

— Он- родственник маркиза? — полюбопытствовала я. — Или кто-то из слуг?

Женщины переглянулись, словно решая, кому из них следует ответить на мои вопросы, и это право моя хозяйка уступила гостье.

— Он и не родственник, и не слуга, мадемуазель, — огорошила меня мадемуазель Мишель. — Его матушка - Каринн Томази — была гувернанткой нашего маркиза, когда тот был еще мальчиком. А матушка самого маркиза скончалась, когда тому было всего пять лет, и с тех пор мадам Томази фактически заменила ее его светлости. Герцог Лефевр, хоть, может, и не стоит это говорить, никогда примерным семьянином не был и особо о сыне не заботился. А мадам Томази — напротив — всю себя посвятила сиротке. Позднее она вышла замуж за секретаря герцога и обзавелась собственным сыном, но осталась в поместье, чтобы не бросать малютку-маркиза, а когда маркиз вырос и переехал сюда, он привез в наш замок и мадам Томази с Даниэлем. Теперь она, вроде как, присматривает за всеми слугами.

— Домоправлительница? - уточнила я.

— Ох, мадемуазель, — рассмеялась Мишель, — по сути так оно и есть, но не вздумайте сказать такое при нашем дворецком месье Барруа! Он-то уж сильно сердится, что она в замке живет. Он же до ее приезда себя тут чуть не хозяином мнил, слуги каждого его слова слушаются. А ей он, вроде как, приказывать-то не может, вот и не знает, как себя с ней вести. И не хозяйка она для него, и не прислуга. А вот Даниэля даже Барруа обожает. Более мягкого и добросердечного человека, поди, и не сыскать. Вот кабы он за вас, мадемуазель, слово замолвил, так, может, и получилось бы чего.

После двухчасового сидения за одним столом она уже воспринимала меня как старую знакомую и была полна желания посодействовать мне в устройстве на работу, совершенно позабыв о том, что еще недавно решительно противилась этому.

А я ругала себя за то, что накануне так позорно сбежала от Даниэля Томази, даже не удосужившись с ним познакомиться. А ведь он предлагал напоить меня чаем! Но исправить этого было уже нельзя.

Ярмарка еще не началась, но на площади перед Ратушей уже раскинулись длинные ряды лавок и палаток, и в некоторых из них уже вовсю шла торговля. И как только мадам Преваль услыхала, что в Монтерси прибыли продавцы восточных специй, то, прихватив большую корзину, устремилась за нужным товаром. Я вызвалась ей помочь.