Книга Жена на полгода, страница 22 – Ольга Иконникова

Жалела ли я, что приехала в Монтерси? Нет, не жалела. Когда я думала о родных, то вспоминала и Габриэллу — по ней я тосковала ничуть не меньше, чем по отцу или младшему брату. Именно она когда-то делала этот праздник для нас незабываемым — мастерила подарки своими руками, украшала дом, устраивала кукольные представления, на которые собирались дети со всей округи.

Я не знала, смогу ли я отомстить маркизу Ренуару за гибель сестры, но я должна была хотя бы попытаться это сделать. А для начала мне следовало узнать, что, случилось в тот день, когда Габи села на лошадь. И рассказать мне это мог кто-то, из замковой прислуги или тот же Даниэль Томази, которого я как раз надеялась, встретить на ярмарке. Он уже известил меня письмом, что говорил обо мне с прибывшим из столицы герцогом Лефевром и в ответ на свою просьбу получил решительный отказ, и теперь (я почти не сомневалась в этом) он наверняка захочет лично извиниться за то, что не сумел мне помочь.

Не меньше получаса я провела, наблюдая за представлением бродячих акробатов.

На улице было холодно, а они выступали без верхней одежды и проделывали такие трюки, что у меня закружилась голова. От артистов шел пар, а я замерзла и решила, что имею право потратить медную монетку на горячий пирожок с капустой.

Так, с пирожком в руках, я и брела по набережной небольшой реки, делившей Монтерси на две части. И именно в этот момент я и увидела вдалеке, в горах высокие шпили замковых башен. Не было никаких сомнений, что это был замок маркиза Ренуара — он сиял тысячами, нет, десятками тысяч ярких огоньков, и казался сказочным видением. И несмотря на ту ненависть, что я испытывала к его владельцу, я не могла на восхититься этой красотой.

Это наваждение продолжалось несколько секунд, не больше, но я всё равно почувствовала себя виноватой — это место не должно было вызывать у меня восхищение. Я замотала головой и повернула в другую сторону — туда, откуда доносились визг и хохот.

На берегу реки была устроена огромная горка, с которой, крича одновременно от страха и восторга, народ скатывался на санях. Мадам Преваль говорила, что, катание с горки было любимой праздничной забавой горожан. Склон был гладким, ледяным, и сани неслись по нему на огромной скорости. Особым шиком считалось, разогнавшись особенно хорошо, доехать аж до другого берега реки, но это удавалось только особенно умелым возничим.

Дома мы тоже часто катались на санях с крутого берега, и вспомнить почти забытые ощущения я не отказалась бы и сейчас. Я огляделась в поисках свободных саней и тут же увидела усатого мужчину, предлагавшего их всем желающим. Сани были и небольшие, одноместные, и длинные, в которых могли разместиться несколько человек. Но стоило мне узнать, что за один такой спуск требуется заплатить целую серебряную монету, как желания кататься у меня поубавилось.

— Разве же это дорого, барышня? — удивился мужчина. — Где еще вы получите такие впечатления? А сани у нас хорошие, крепкие — такие не развалятся, если вдруг перевернутся. А поглядите, как в них удобно сидеть! — нахваливал он. — Да и опять же — их потом еще в гору обратно затащить нужно — я для этого нескольких парнишек нанимаю. Так что простите, мадемуазель, но меньше серебрушки никак нельзя.