Книга Переписать финал, страница 102 – Купава Огинская

– Какие обидные слова, – проворчала она, гипнотизируя взглядом миску. Соню начинало тошнить от одной только мысли о том, чтобы съесть ее содержимое.

– Послушай, этот кретин собирался бежать из города, мне пришлось изменить все планы и убить его этой ночью, ты даже не представляешь, как я рискую, и всё ради тебя. Так что прояви немного благодарности. И съешь уже это проклятое сердце. – Он помолчал немного и наставительно добавил. – Для того, чтобы магия усвоилась в теле и начал формироваться твой собственный резерв, понадобится не меньше трех дней. Поэтому постарайся какое-то время не попадаться на глаза Рэйнхарду, иначе он может что-то заподозрить. А если узнает, что ты высшая нечисть, жди беды.

– Тут такое дело… Он уже знает.

С недавних пор он знал намного больше, чем проректор, но об этом Соня решила умолчать.

Каэл обещал помощь и даже подарил ей амулет, чтобы защитить от возможной слежки, но большее доверие у Сони почему-то все равно вызывал именно Рэйнхард.

– Как… – прохрипел Каэл. В одно мгновение он подскочил со стула и оказался рядом с Соней, крепко схватил за плечи и встряхнул. – Как это произошло?

– Просто… пришлось. – неохотно призналась она, вспомнив жутковатый взгляд ректора, когда проклятая бусина засветилась и он получил подтверждение тому, что она и есть Софи. – Перспектива тогда выглядела опаснее.

Сказала она это и приуныла, потому что в итоге, открыв свой огромный и опасный секрет, так и не смогла избавиться от статуса «пропавшей невесты» и переубедить Рэйнхарда, только оказалась в еще более странной ситуации.

– Да что такого могло произойти, чтобы ты разболтала настолько важную информацию?! – рявкнул проректор и поспешно закрыл рот, клацнув удлинившимися клыками.

Соня непроизвольно провела языком по своим зубам, иногда, поддаваясь сильным эмоциям, она тоже ощущала, как меняется прикус, а ногти вытягиваются в когти, контролировать это было не так уж сложно. Даже она справлялась, и то, что Каэл не смог удержать трансформацию, выдавало его ярость.

– Какая разница, если я все еще на свободе? – огрызнулась Соня, с трудом отцепив от себя его руки.

Несколько мгновений на кухне было слышно только хриплое дыхание и редкое потрескивание льдинок в миске.

– Ты права, – наконец с трудом выдавил из себя Каэл и растер лицо ладонями. – Прости. Ночь выдалась непростой. Я… перенервничал. Не напугал?

Соня отрицательно покачала головой.

– Хорошо. Осведомленность Рэйнхарда, конечно, всё немного усложняет, но помешать он не сможет.

– Помешать чему?

Каэл не стал отвечать и указал на сердце.

– Время поджимает. Ешь.

– Я не справлюсь. Оно… даже если решусь, как мне его есть?

– Режь, отбивай, перекручивая в фарш – на магическом резерве механическое воздействие никак не скажется, главное, чтобы сердце не соприкоснулось со стихиями.

– То есть, зажарить или сварить нельзя?

– Только сырое, Софи. Иначе никак.

Как Каэл и сказал, это была непростая ночь, которую Соня хотела бы стереть из своей памяти.

– Бусинка, ты не заболела? – с тревогой спросила Велана. – Это же твои любимые тефтельки…

Соня посмотрела в тарелку и не смогла заставить себя съесть то, что там лежало. От мяса в любом виде в последние дни ей становилось дурно. Даже постоянные напоминания о том, что сделанное ею было для ее же блага и счастливого будущего, помогали мало. На языке до сих пор ощущался медный привкус крови.