Книга Не открывай эту дверь, страница 95 – Светлана Ворон

Случилось то, чего я всегда боялась. Шед менялся, менялись его взгляды, впитываемые несколько веков. Вседозволенность превращала его в монстра — в того, кем он и являлся по сути, от кого бабушка защищала наш мир, не подозревая, что он давно заселен ими. Шеридан сравнил искушение «жизнью здешнего вампира» с наркотиком. Что ж, он не удержался и попробовал свой запретный плод.

— Я вообще не понимаю, почему ты злишься! — возмущался он в ответ на мою обиду. — Какое тебе дело до моего морального облика, если ты все равно не собираешься разделить мое существование и уйти со мной?! Я хочу побыть настоящим вампиром, прежде чем вернуться домой. Мне выпал шанс, а я его бездарно упускаю! Все ради тебя, только мое самопожертвование тебе не нужно. Мы расстанемся через несколько месяцев. Позволь мне быть собой. Если хочешь, я сегодня же уйду, — закончил он глухим голосом, напряженно ожидая моего решения.

Но я не прогнала его. Должна была, но не стала. Наше совместное время и так утекало сквозь пальцы. Это было бы слишком эгоистично с моей стороны — поставить ему условие, но первой его нарушить. Это условие имело смысл, только если мы были бы вместе. Но раз расставание неизбежно, я не имела права принуждать Шеда отказываться от того, чего он так жаждет.

Поначалу казалось, что вскоре я его окончательно потеряю. Шед одичает, как те, другие, станет высокомерен и жесток. Он возвращался домой удовлетворенным, и красные ободки вокруг радужки становились ярче с каждым днем. Они тускнели и исчезали до следующего вечера, но на это уходило все больше и больше времени. Я уже не спрашивала, как он проводит ночи, не хотела знать подробностей. Только однажды напомнила, что «вампирские» глаза — не лучший способ затеряться среди людей.

Шеридан ничего не ответил, оставил мою реплику без внимания. Он исчезал все чаще, торопился вечерами на встречу с «друзьями». По возвращении всякий раз я видела его чуточку другим. Глаза фосфоресцировали сильнее, черты становились более заостренными и хищными, движения — быстрыми и опасными.

Во время занятий любовью, целуя меня в шею, вампир начинал дрожать и задыхаться, словно ему все труднее становилось сдерживаться. Жажда крови перевешивала сексуальное влечение. Иногда он замирал и напряженно закрывал глаза на несколько секунд, после чего приходилось начинать все заново.

— С ней у тебя наверняка никаких проблем нет… — сорвалось однажды у меня с языка, когда мы пытались обсудить его новую необъяснимую распущенность в сексе.

— С кем? — он сделал вид, что не понял.

Я поджала губы:

— С Каролиной.

Шеридан невесело рассмеялся. Его реакция была мне непонятна: это он признал, что я права, или удивлен, что я вообще так о нем подумала?

Повернувшись вполоборота, взглянула на вампира требовательно и решительно, ожидая исчерпывающего ответа. Давно пора было поставить этот вопрос ребром.

Ухмыльнувшись, он потянулся ко мне и запечатлел на моих губах снисходительный поцелуй:

— Я уже говорил тебе, почему меня не привлекают вампирши.

— Да, но Каролина не из твоего мира, — напомнила я. А потом прищурилась: — Тогда почему ты хочешь сделать вампиршей меня?! Разве тогда я не перестану быть тебе интересной?

— Ты другая, — возразил он и с очаровательной улыбкой полез целоваться, отвлекая от неприятного разговора страстными объятиями, словно его не расстроила моя ревность, а напротив, обрадовала. Чертов наглый кровопийца!