Книга Верни меня к жизни, волк, страница 10 – Светлана Ворон

Неудивительно, что я гоняла на большой скорости — с Халле и не на такое можно решиться. Очевидно, я не единственная была авантюристкой в нашей паре, парень страдал безумными идеями не меньше меня.

И то, с какой легкостью я соглашалась на все его задумки, чуть-чуть приоткрывало завесу тайны над моим прошлым характером: я вовсе не была книжным червем или трусихой, а очень даже любила развлекаться, и даже была не против пощекотать себе нервы чем-то опасным.

Взбесить Шарлетт, набив татуировку на самом видном месте? Гениально!

— Ну, ты же хочешь, чтобы на тебя перестали пялиться? — друг вкатил меня в салон, и мою грудь сдавило от приступа неуверенности, едва я увидела направляющегося к нам мастера, на теле которого не осталось ни одного кусочка чистой кожи. Даже череп, лишенный волос, был разукрашен картинками.

— И ты думаешь, если на лице вместо шрамов появится разноцветный рисунок, на меня перестанут таращиться?! — недоверчиво гоготнула я, не видя в этом никакой логики.

— Смотреть будут, но иначе, — убежденно провозгласил Халле. — Перестанут жалеть.

Хм. Я смотрела на мастера, но не видела черт его лица — только тату. Был ли он красивым до того, как превратил себя в произведение искусства, стал ли более привлекательным или отталкивающим для дам, но в эту минуту я понимала: а что, может сработать.

— Вау, — по достоинству оценила я идею моего нового-старого друга.

Весь день, пока мы гуляли по Куоби, я замечала взгляды прохожих, от любопытных до сочувствующих и даже выражающих скрытое отвращение.

Если рисунки спрячут последствие аварии, оставшееся на моем лице, люди будут замечать только красоту изображения, но не смогут разглядеть за ним неровных рубцов. Одно дело — видеть уродливый шрам. И совсем другое — цветущую розу или крылья парящей птицы.

— Шарлетт убьет нас обоих, — предупредила я, решительно толкая коляску вперед. — Но тебя — в первую очередь!

— Х-ха, можешь мне не рассказывать! — захохотал Халле, совершенно не боясь гнева моей матери, хотя очень даже стоило.

Сомневаюсь, что после такого Шарлетт снова впустит квэна в дом. С этих пор парню, пожалуй, придется навещать меня исключительно через окно. Но он точно не расстроится, а будет даже рад так проказничать.

Нам с трудом удалось уговорить маму отпустить меня на прогулку, учитывая прошлые обстоятельства и то, что именно Эрлинга Шарлетт винила в моей беде.

Спасло положение мое личное желание выйти на свежий воздух и тот факт, что с его силищей парень точно мог позаботиться об инвалиде и защитить от любой опасности. Помогли и клятвенные заверения Халле, что он хочет загладить свою вину.

Шарлетт уступила. Но как только увидит татуировку, больше никогда не подпустит нас друг к другу. Дома нас ждет настоящий бой.

В каком-то смысле я с нетерпением ждала спора: мне не понравилось, что мать обманом заставила меня сидеть дома.

Она назвала меня книжным червем вовсе не ради комплимента, мол, я была отличницей и зубрилой, а для того, чтобы я не выкинула фокус вроде тех, что перечислил Халле, среди которых вождение было самым безобидным. Она хотела, чтобы я кисла в кресле до самой старости!

Но разве это была бы полноценная жизнь, о которой она так настойчиво твердила?

Мы провели в тату-салоне несколько часов: сначала долго подбирали подходящую картинку.