Книга Верни меня к жизни, волк, страница 118 – Светлана Ворон

— Что ты сделала?! — Шарлетт вытаращила глаза, когда в ответ на ее вопрос, почему Криставиана долго не видно, я сказала, что мы расстались.

— Я решила, что так будет лучше.

Шарлетт недоверчиво качнула головой; я не поняла ее реакции.

— Я думала, у вас все хорошо?.. — удивилась мама, внимательно изучая меня недоверчивыми глазами. — Как только Морель объявился на пороге, да еще покаявшийся и такой убедительный, я поняла — за уши вас друг от друга теперь не оттащить. Не могу поверить, что теперь, когда он, наконец, всерьез и надолго вернулся, ты сама отказалась от него?!

— Не важно, испытываем ли мы что-то друг к другу, — проворчала, — я остаюсь прикованной к креслу.

— Флоранс! — нахмурилась Шарлетт, и я поняла, что меня ждет еще одна промывка мозгов, если я не ретируюсь немедленно. — Мне кажется, для него это не важно.

Со мной уже «поговорил серьезно» Кристав, много раз возвращалась к этой теме Линет… теперь и мама!

Один лишь Халле воспринял новость о ссоре с Крисом положительно и не предлагал принять Мореля обратно. Но у него были свои причины на это…

— Ты же сама не хотела подпускать его ко мне! — сердито крикнула я, сбегая в свою комнату.

— Да, но это было давно… — смущенно признала Шарлетт. — Я же решила дать ему шанс… Он вроде неплохой парень-то.

— Какая разница?! — выкрикнула я со злобным отчаянием. — Я все равно инвалид!

На столе вновь лежала белая роза. Вздохнув, я прибавила еще одну в общий счет — за прошедшие недели их накопилось без малого сорок три. Почти полтора месяца Кристав слал мне цветы.

Сначала я бесилась и выбрасывала их в мусорное ведро. Кричала лесу, чтобы Морель оставил меня в покое.

После этого к цветам стали прилагаться записки: «Прости», «Позволь просто быть рядом», «Для хорошего настроения», «Я вернулся не для того, чтобы сдаться» и тому подобная разрывающая сердце любвеобильная чушь, в которую я не верила.

Кажется, Кристав решил взять меня измором, но я была не из тех наивных дурочек, которые на такое ведутся.

Так я думала…

Но, как капля точит камень, так и эти розы вскоре стали неотъемлемым элементом каждого нового дня моей странной жизни.

Я твердо была намерена не уступать настойчивости оборотня, но не могла унять волнения, когда в одно и то же время, когда я возвращалась из ванной перед сном, на столе появлялся цветок.

Всегда один, всегда белый. Я знала, что это символ печали.

Злость на Криставиана — на самом деле, на судьбу — сменилась любопытством. Затем ожиданием. И, наконец, тем, что — я была уверена — никогда не должно меня настигнуть.

Это было то самое романтичное чувство влюбленности в сам процесс ухаживания, спирающее дыхание и мешающее спать по ночам, заставляющее чувствовать себя, вопреки отрезвляющему отражению в зеркале, желанной.

Стал бы Криставиан так долго и усердно добиваться моего внимания, если бы не любил? Не могло такого быть, чтобы им двигали исключительно звериные инстинкты.

Волчья суть требовала от него совсем другого. Схватить, завладеть, сделать своей по крови, физически. Все равно что поймать добычу и посадить на цепь, заявив права самца как в первобытном мире, когда все решала сила.

Кристав вел себя как самый обычный человек, и его действия никак не походили на примитивные.

Это могла быть уловка, хитрость. Но Криставиан не казался мне коварным обольстителем, он был воспитанным и честным парнем.