Книга Бедовая для звездных маршалов, страница 51 – Лира Элиан

Девушка поджимает губы, и затем тяжело вздохнув, продолжает.

— А когда мы вернулись, то начался мой личный кошмар.

— Обвинили тебя… — констатирую я факт.

Киара кивает, а я про себя думаю, что надо бы разузнать, кто это такой смышлёный.

— Я пыталась доказать. Но тщетно…и вот я здесь. — посылает невесёлую улыбку.

— И я этому рад, — абсолютно серьёзно заявляю, глядя ей в глаза.

Нервничает, смущается. Не знает, как на это реагировать. И хоть я знаю, как обезоружить девушку, здесь я тоже и без пушки, и без способностей.

— Мне пора, — резко подрывается она, убегает.

— Мы скоро будем на Нордеке, не забудь про защитный термокостюм. — встаю вместе с ней.

Она судорожно кивает и уже хочет уйти, как резко оборачивается и глядит своими бездонными глазами.

— Спасибо, Элиас… — салютую ей двумя пальцами и остаюсь смотреть вслед стремительно удаляющейся фигуре.

Её запах всё ещё витает у меня в отсеке. Тонкий, тёплый, с чем-то пряным — как дразнящее напоминание о близости, которой не должно быть. Он цепляется за одежду, прячется в складках ткани, оседает в углах, будто живёт тут. Бьёт по ноздрям, раздражая слизистую и пробуждая во мне всё то, что я старался так много лет держать под контролем. Жгучее, дикое, необузданное. Лучшим вариантом будет — держать её подальше от себя. Потому что чем дольше мы с ней вместе проводим время, тем больше она проникает внутрь меня, словно яд, медленно, но безошибочно.

Я привыкаю к ней. К её голосу, к её движениям, даже к тому, как она молчит. Так, как не должен этого делать. Опасно. Та зона, куда нельзя заходить. Вход воспрещён. Внутри — ловушки, мины, самоуничтожение.

Но так манит.

Сбрасываю футболку на пол, не глядя, и она шлёпается с глухим звуком. Делаю прыжок, цепляюсь руками за перекладину. Металл холодный, как будто специально, чтобы отрезвить. Начинаю подтягиваться. Раз, два, три… Нужно вытрясти из себя всю дурь, разогнать по венам адреналин, напитать мышцы до отказа, до дрожи. Чтобы болело, чтобы тянуло и ломало, чтобы отвлечь.

Руки уже забиваются, бицепсы становятся каменными, будто вот-вот разорвутся под кожей. Пот скатывается по вискам, щекочет шею. Но я упорно продолжаю делать вид, что у меня всё в порядке. Что я контролирую это. Что голова пустеет — наконец-то — избавляясь от навязчивых мыслей. Пусть они тонут в молочной кислоте, пусть сгорают в напряжении. Хоть на время — тишина.

— Брат, — голос за спиной вырывает меня из-под толщи ультразвука в ушах, пробивает, как выстрел, сквозь пульсирующую тишину моего мозга, — Ещё пару движений, и твой правый бицепс точно лопнет.

Элиас, как обычно, шутит. Это так в его манере — прикрывать остротами всё, даже то, что на самом деле хочет сказать.

Спрыгиваю на пол, чувствуя, как ступни с глухим стуком касаются металла. Грудная клетка ходит ходуном — сердце стучит в бешеном ритме. Пытаюсь выровнять дыхание, но лёгкие словно горят.

Брат подходит ближе, не торопясь, будто наблюдая. Хлопает ладонью по моей вспотевшей спине — с глухим шлепком, от которого мурашки бегут по коже — и протягивает мне бутылку с водой.

Глотаю жадно, как будто эта влага — кислород. Несколько крупных капель выскальзывают из уголков губ, стекают по подбородку и торсу, оставляя холодные дорожки.

Запрокидываю голову вверх, тупо вглядываюсь в потолок, будто там можно найти ответы. А потом, опуская взгляд, встречаюсь глазами с Элиасом. Он смотрит на меня — не отводит взгляда. Внимательно. Слишком внимательно.