Книга Развод. Дракон, мы (не) твои, страница 74 – Натали Эмбер

Он смотрит прямо на меня. Его золотистые глаза горят не любовью, не раскаянием, а холодным триумфом стратега, держащего козырь в рукаве.

— Теперь у меня есть сын, Мия. Наследник. Преемник. Живая гарантия того, что Западные земли не погрузятся в хаос и не пойдут на Север войной. Элрондель не сможет отказать. Я собираюсь заключить с ним союз, чтобы, наконец, избавить наши земли от нашествия Тёмных тварей. Навсегда.

Ну надо же, как всё удачно сложилось!

Его сын болен? Идеально! Повод подобраться к эльфам.

Его сын нуждается в исцелении? Замечательно! Способ выторговать военную помощь.

Его бывшая жена? Просто средство доставки ценного груза, инструмент для укрепления его власти.

Мы просто пешки в его великой игре. Всё ради «наших» земель. Его земель. Его власти.

Всё, что так долго копилось внутри — страх, усталость, горечь, обида, материнская ярость — сливается в один белый, ослепляющий взрыв. Я перестаю думать. Перестаю бояться. Перестаю помнить, где нахожусь.

— Рейнольд... — мой голос звучит непривычно глухо от сдерживаемых эмоций, — Это всё так низко! Ты просто используешь нас! Ты используешь своего больного сына! Ты... ты чудовище!

Я задыхаюсь. Слёзы гнева и унижения катятся по щекам, тут же застывая на морозе. Конор в ужасе прижимается ко мне, его глаза, огромные и испуганные, мечутся между мной и отцом. Рейнольд стоит неподвижно. Его лицо словно окаменело. Только в глубине золотистых глаз бушует гнев. Ярость? Шок? Или... удовлетворение, что карты наконец раскрыты?

Он не отрицает. Не оправдывается. Он просто смотрит на меня, как на бунтующую рабыню, которая наконец-то осмелилась сказать правду в лицо.

Между нами повисает тягостное молчание. Рейнольд первым нарушает его. Он не кричит, не вспыхивает ответной яростью. Вместо этого он медленно, с непривычной для его могучей фигуры осторожностью, опускается на корточки, чтобы быть на одном уровне с Конором.

— Вернись в комнату, сын, — его голос звучит мягче, чем когда-либо, — Нам с мамой нужно поговорить.

Он протягивает руку, осторожно гладит Конора по волосам. Стряхивает снежинки, застрявшие в светлых прядях. Этот простой отцовский жест отзывается во мне уколом ревности.

Конор переводит взгляд на меня, ища разрешения. В его глазах нет страха, лишь недоумение. Он не понимает, почему мама кричит на папу, почему всё так внезапно изменилось. Но, несмотря ни на что, он доверяет мне и терпеливо ждёт ответа.

Мне хочется взять его на руки и сбежать. Вот только бежать некуда. В холодном ледяном аду за стенами форта нас настигнет неминуемая гибель.

— Иди, малыш. Мама скоро придёт, — поспешно киваю, стараясь улыбнуться, хотя губы предательски дрожат.

Конор нехотя отпускает мою шубу и делает шаг назад, потом ещё один. Он не хочет уходить, но послушен. Всего несколько дней назад он не знал отца, а теперь уже боится потерять его снова.

Рейнольд провожает его взглядом. Дождавшись, когда за ним закроется дверь, он медленно выпрямляется и поворачивается ко мне. В его золотисто-карих глазах, обычно таких холодных, сейчас полыхает пламя.

— В следующий раз, когда захочешь выяснять отношения, Мия, — его голос низкий, контролируемый, но в нём звучит сталь, — Постарайся не делать этого при нашем сыне.

— Он должен знать правду, — выдыхаю я, пытаясь унять подступившие слёзы. Слёзы гнева, бессилия, горького разочарования. — Должен знать, что его используют как пешку в чужой игре! Должен знать, кто его отец.