Книга Хозяйка, страница 2 – Дара Хаард

Удивляться и ругаться и вообще что-то делать я скоро перестала. Удивлялка сломалась. Думать, сошла ли я с ума или все это реальность тоже было некогда. Все, на что я была способна, это орать или скрежетать зубами, когда набегала очередная схватка, а еще быстро дышать, чтобы собраться с силами к новому приступу. Вспоминала все умные вещи, которые перечитала в жизни о родах и старательно дышала.

Скоро схватки слились в одну, нескончаемую, и под конец меня стало выкручивать от потугов. Хотя бы боль ушла. Зато так дуло, думала, глаза выпадут. Вроде все шло правильно, если вспоминать свои предыдущие роды, сейчас я буду рожать. Чувства к ребенку? Откуда? У меня и к себе-то сейчас никаких чувств не было. Все, что я желала, чтобы все побыстрее прекратилось. Мужик, кстати, видимо, оказался врачом. Он споро руководил женщинами-помощницами, которые помогали мне. Держали руки, когда я с силой подтягивалась, стараясь выдавить из себя ребенка, и расставляли ноги, чтобы я их не сжимала вместе. Сам он внимательно следил, что там у меня между ног, и покрикивал на меня, повторяя то «намайна», то еще какую-то белиберду. Постепенно я вошла в ритм и, казалось, стала понимать, что мне говорил этот лекарь.

— Дуйтесь, госпожа, еще немного, еще чуть-чуть и ваш малыш будет с вами, — увещевал меня врач, а у меня проскакивали мысли, что знание языка — это плюс в непонятной попаданческой жизни. Я уже поверила, что не сплю и не сошла с ума, в этом хорошо помогает адская боль.

Когда ребёнок наконец-то родился, я замерла и уставилась в потолок, не желая двигаться и вообще что-то делать. Легко отошел послед, женщины споро катали меня по огромной кровати, меняя на мне рубашку и окровавленные простыни, а я словила дзен и глупо улыбалась.

— Госпожа, ваша дочь, — лекарь наклонился и положил мне на грудь кряхтящего младенца, завернутого в белые простынки. Я вяло трепыхнулась, меня тут же приподняли и под спину наложили ворох мягких подушек. Я нехотя скосила взгляд на ребёнка и замерла. Никогда не думала, что один взгляд может изменить мир. Этого мира вокруг вообще не стало. Только я и моя малышка, моя доченька. Огромные темно-синие, как предгрозовое небо глаза, тяжелый взгляд, а ведь у младенцев не может быть такого серьезного взгляда, красные губки, которые кривились в желании поймать грудь. Мое чудо было совершенством! Я с гордостью смотрела на продукт своего труда, свой труд я ценить умела. Путь не я ее зачала, но я ее родила. Мое!

— Как жаль, — прошептала, смотря на меня, пожилая служанка.

— Бедная девочка, — поддакнула ей вторая помощница, — без отца будет плохо. Я не вслушивалась в их разговоры, решительно отодвинула ворот рубахи и аккуратно просунула в маленький ротик набухшую от молока грудь.

— Госпожа! —вскрик одной из женщин, — Что вы делаете?!

— А что я, по-вашему, делаю?! — голос еле повиновался, с губ слетали слова чужого языка, который я понимала как родной. Малышка ухватилась за грудь и с удовольствием заработала присоской, вызывая во мне умиление и улыбку. Давно забытое чувство, и мое сердце дрогнуло. Я опять мама, и плевать, насколько я тут останусь, малышку я никому не отдам. Мое!

— Но вы же требовали кормилицу, госпожа?! — одна из женщин всплеснула руками. — Господин будет недоволен!