Книга Брачная афера, или Целительница в бегах, страница 120 – Татьяна Серганова

Я молчала. Даже дыхание затаила, боясь пропустить хоть что-то из его речи. Очевидно, Форест очень любил своего отца. В его голосе звучали нотки нежности и грусти.

— Он всему учил меня сам. Не доверял нянькам и учителям. Из-за этого они с матерью часто ссорились. С ней… с ней у нас сложились странные отношения. Это сейчас я понимаю, что она никогда не любила отца. Жизнь с ним ее тяготила, и леди Форест не очень-то это скрывала. Она мечтала сделать из меня дипломата, аристократа, требовала учиться, постигать тонкости этикета и законодательства. А я сбегал к отцу, заслушиваясь его историями о Мордаке, о настоящих героях, которые оберегали наш мир, и мечтал, что когда-нибудь стану таким же.

Форест замолчал, рассматривая воду в прозрачном стакане.

— У меня было идеальное детство. Но в семнадцать оно закончилось. Отец не дожил до моего восемнадцатилетия всего полгода. В последние месяцы он очень болел, практически не вставал. Отца мучили такие сильные боли, что приходилось литрами вливать в него зелья, чтобы хоть немного помочь. Мать… она полностью отстранилась. Уехала поправлять здоровье и расшатанные нервы. Пыталась и меня забрать, но я наотрез отказался покидать отца. — Форест немного помедлил и тяжело вздохнул. — В последние дни было особенно тяжело. Он почти не приходил в себя, полностью погрузился в воспоминания, снова и снова сражаясь бок о бок со своими погибшими друзьями. Лишь в самые последние часы… разум снова вернулся, и отец узнал меня. Именно тогда он и поведал мне правду.

Форест вновь сделал паузу, тяжелую, напряженную, полную мучительной боли.

— После пережитого он не собирался заводить семью, строить личную жизнь. Кому нужен калека с наградами? И детей он тоже не мог иметь, — жестко закончил он.

Я тихо ахнула и поспешно прикрыла рот рукой. Но было поздно. Наши глаза встретились, и я отчетливо увидела в них боль.

— Зато у него имелся старший брат, — скривив губы в язвительной усмешке, продолжил Форест. — Наследник, гордость семьи, красавец-дипломат, который всю жизнь колесил от одного государства к другому. Он со своей семьей объездил весь Альянс. За всю жизнь я видел его всего лишь дважды и восторга не испытал. Напыщенный индюк, разодетый в шелка, от которого несло дорогим парфюмом, а пальцы не сгибались от перстней с крупными камнями. Высокомерный, наглый, самоуверенный. Зато мать его боготворила, заглядывала в рот, громко смеялась над каждой нелепой шуткой и все подталкивала меня к нему. Я же отчаянно сопротивлялся и старался держаться рядом с отцом. Они потом страшно ругались в кабинете из-за этого.

Форест сделал глубокий вдох и на его лице заплясали тени, делая черты лица грубее и массивнее. Я уже подозревала, что сейчас услышу и сжимала кулаки, не представляя, как облегчить его боль.

— Этот напыщенный индюк и был на самом деле моим… отцом. Влюбившись, моя мать наплевала на мораль, запреты и закрутила роман с женатым мужчиной. Результатом этого романа стал я. Его тут же отправили с семьей в очередную страну, а ее срочно выдали за моего отца. Так ребенок родился в браке и получил свое законное имя, пусть и окольным путем. Отец сам мне все рассказал перед тем, как покинуть наш мир. Попросил не судить строго и понять.

— Мне так… жаль, Форест.