Книга Девственница, страница 37 – Лира Алая

— Нравится?

Я только кивнула, а потом все же выдавила из себя:

— Оба. Безумно.

— Ничего, сейчас понравимся еще больше.

Знаете, как я представляла свой первый секс? Ну, наверное, как большинство интеллигентных дам, которые читали много романов. Он уложит меня на постель, будет долго целовать, успокаивать, уговаривать не бояться. Ну и бла-бла. А потом возьмет в миссионерской позе, раздвинув ноги и прося потерпеть. Что там дальше по сценарию? А, я должна была привыкнуть, а потом мне бы очень понравилось, я бы достигла оргазма, попав от блаженства на небеса. Фигурально, разумеется. И наутро кофе.

Что было? Много чего было.

Шепот, который вовсе не успокаивал. Мне рассказывали шепотом.

Рассказывали, что нравится. Например, моя грудь — она чудесная, идеальной формы и ее безумно хочет трогать. Моя родинка на лопатке, просто потому, что она выглядит мило. Мои волосы, которые, оказывается, чудесно смотрятся на груди Лео, на котором я лежала, пока Дан целовал мою спину.

Рассказывали, что хотят сделать. Целовать-целовать-целовать. Обнимать. Взять меня. В этой позе и той. А, в идеале, опробовать всю камасутру.

Рассказывали, что любят. Дорожат.

Утешение? Какое, ко всем чертям, утешение? Я хотела действий, я хотела этот нежный шепот. Я их хотела.

Что еще было?

Наглые руки, которые сжимали грудь. Сильно, не до синяков, но так, что внутри что-то екало. Наглые пальцы, которые ласкали между ног. Нежно, очень нежно, что едва не плакала, выпрашивая, чтобы меня взяли. Наглые губы, которые целовали так, словно хотели забрать душу. Наглые мужчины, которые ласкали, мучая. И наставительно сообщая, что секс — не просто «взять». Это растянутое удовольствие, держащее на тонкой грани. Это искусство. Владеть своим телом и играть на теле партнера.

Оргазм был. И нет, не тогда, когда Лео все же забрал эту чертову девственность. Раньше, когда его пальцы вытворяли нечто невообразимое. И никаких полетов в небеса, только падение в бездну, когда дыхание спирает, а руки хватаются хоть за что, лишь бы удержаться и не упасть.

Ну да, лишение девственности тоже было. Но куда обыденнее после всего испытанного. Толчок — немного больно, местами странно, потому что мокро, но... Но приятно. Морально приятно.

А наутро был чай. Потому что кофе у меня закончился. И нам было лень выбираться из постели.

В душ меня отнесли еще вечером, помыли, уж извините за подробности, вставили какую-то заживляющую свечку. Так, на всякий случай. А дальше было смешно. Почему? Потому что Лео и Дану надо было поговорить, а я хотела поспать. О чем и заявила, мол, вы друг с другом поговорите, а я пока спать.

А утром меня встретил чай, принесенный Даном, и Лео под боком. Поцелуи встретили. И полное умиротворение. В ванну я все же выбралась, когда Лео заснул, а Дан ушел готовить завтрак. Взглянув в зеркало, прошептала:

— Доброе утро, Мэри. Тебе двадцать пять, ты уже не девственница. И ты счастлива.

Мой брат Лео редко звонил мне. Обычно мы договаривались о звонке, потом он поблизости от себя клал телефон, планшет, ноутбук, чтобы не пропустить звонок. Творческий человек — так говорили отец с мамой. Я же считал, что он пока еще не вырос. Так уж получилось, что свою славу он обрел до того, как поступил в институт. Потому сказал, что тратить время на просиживание штанов не собирается, поступил на заочку, а в остальное время писал картины.