Книга Темный голод, страница 100 – Кэтрин Диан

Клэр с трудом сглотнула.

— Это было так страшно.

Из глаз Аны потекли слёзы.

— Согласна. И я чувствую себя глупой. И слабой. И я не могу остановиться.

— Я знаю.

Они ещё немного подержали друг друга в объятиях, и Клэр была удивлена тем, насколько умиротворённо ей было находиться рядом с женщиной, которая понимала её, которая чувствовала то же самое. Даже если что-то по-другому, даже если Клэр совершила нечто ужасное, чего не совершала Ана.

Но Клэр всё ещё не могла произнести это вслух.

— Хочешь приготовить завтрак вместе со мной? — спросила Ана.

— Как насчёт печенья?

— Может быть, овсяное? Что бы это считалось за завтрак?

Клэр нахмурилась. Она не хотела завтракать. Ей хотелось чего-нибудь сладкого, детского и успокаивающего.

— Может быть, шоколад?

— Овсяная каша с шоколадом? — предложила Ана.

— Ладно. Овсянка с шоколадом.

* * *

Нокс дрейфовал по тёмному морю мыслей и воспоминаний. Ничего из этого не имело смысла. Изображения никак не могли сочетаться друг с другом.

Яма, залитая кровью и грязью, воняющая кровью, мочой и блевотиной. Лица бойцов, их ненависть и отчаяние. Их окровавленные кулаки и жестокое оружие.

Тёмные переулки и шипящие демоны.

Полуразрушенный фермерский дом и сломанный забор.

И она.

Всегда она.

Копна светлых волос, на которых играет свет. Застенчивая улыбка, исходящая от банкетки у рояля. Жёлтый берет и кружка горячего шоколада.

Копна светлых волос, пропитанных кровью.

Голубые глаза, пустые и пристальные, её голова, повёрнутая в его сторону.

Нет. Карие глаза. Большие, красивые и полные жизни, даже когда они грустили.

Что было правдой?

Иногда возникали физические ощущения. В основном, боль. В его рёбрах. В его голове. К тому же холодно. И пол твёрдый. Он почувствовал запах пыли, сухости и отдалённую серную вонь демонов.

Он не знал, что было на самом деле, и когда что происходило. В голове у него был туман, а тело лежало открытым, незащищённым, уязвимым.

Не было возможности спастись ни от физического насилия, ни от воспоминаний. Иногда всё было так интенсивно, что он сворачивался калачиком на боку, дрожа.

Чей-то голос произнёс:

— Господи, это было уже слишком. У него крышу нахер сорвёт. Дай ему проспаться и попробовать ещё раз.

— Это полезно для него, — сказал Малотов.

— Ты убьёшь его, а я убью тебя. Он мне нужен.

— Он крепкий орешек. С ним всё будет в порядке.

— Убедись в этом. Убедись, что он работоспособен. Теперь, когда он у нас есть, время не ждёт.

Глава 30

Лука толкнул дверь, ведущую из подворотни в «Ластеру», выйдя из темноты в освещённое камином помещение борделя. Его мать почти не пользовалась электрическими светильниками, предпочитая более мягкие тона старинных жаровен и бра.

В общей комнате с оштукатуренными стенами и каменными плитками пола, застеленного коврами, стояли диваны и кушетки в греческом стиле. Эротические статуи и картины служили искусными декорациями. Стильно для борделя.

Но, с другой стороны, у его матери всегда был хороший вкус. Теперь, в отличие от ранних лет Луки (слово «детство» казалось неподходящим), она сама выбирала декор. Теперь она была хозяйкой.

Мужчины и женщины занимали несколько мест, голые или почти голые, потягивая вино, болтая, улыбаясь и, в общем, готовясь к сексу. Может, «Ластера» и была более приятным борделем, чем тот, в котором вырос Лука, но это всё равно бордель.