Книга Игры богов, страница 132 – Нина Линдт

Повернув еще человеческую голову к Рэю, он крикнул:

— Она предпочла самоубийство тебе, Люме! Настоящее чудовище — это ты!

Но тут его красивые черты исказились, на месте рта выросли хелицеры, глаз вдруг стало больше, из тела вырвались наружу мохнатые лапки, а само туловище набухло. Паук увеличивался в размерах, изрыгая на Рэя огромное количество ядовитой магии.

Рэй защищался огненным щитом, но Макса беспокоило то, что внешность мага продолжала меняться: волосы чернели то ли от сажи, то ли от того, что Рэй терял свои положительные качества, снова становясь жестоким и беспощадным Люме.

В этот момент к нему присоединился огненный дракон.

Паук щелкал челюстями, плевался ядом, но принц и дракон отражали удары и нападали в ответ.

Макс постепенно смог подняться и, прихрамывая, отойти в сторону: дракон был так неуклюж, что мог спокойно смести его хвостом с лица земли.

— Что с Рэем? — крикнула Анна.

Макс повернулся к ней. Оборотни зализывали друг другу раны, а нехебкау помогала подняться раненому Жаку де Марли.

— Беда в том, что я не уверен, что это все еще Рэй, — откликнулся Макс.

Алиса погибала. Ее душа пыталась вернуться в тело, но застряла в птице, а потом каким-то образом оказалась на грани выхода и из птичьего тела тоже. Чайка агонизировала, умирала и Алиса, отчаянно пытаясь вернуться в себя. До этого момента она считала, что перемещает лишь сознание в тело птицы, но, как оказалось, перемещение происходило куда более серьезное: она переместилась в чайку душой.

В панике Алиса никак не могла собраться и успокоиться, и от этого становилось только хуже. И теперь она вдруг осознала, что часть ее любви, та, что держит Рэя, тоже уйдет, и он, возможно, преобразится. А еще она ощущала, как стали вдруг расходиться миры.

С ее смертью тонкие трещинки станут огромными пропастями. И оба мира погибнут, потому что отдельно друг от друга существовать не смогут.

— Дай мне дойти до тебя, — вдруг услышала она.

Голос был божественно прекрасным, но она узнала его.

— Иваааа…

Прекрасная богиня вдруг появилась в угасающем сознании. Взяв душу Алисы в ладони, осторожно подняв и раненную испуганную чайку, которая вдруг присмирела, Ива нежно приласкала и душу, и чайку.

— Не бойтесь, Элисенда уже вспомнила хороший способ вернуть вас в исходное состояние.

— Ива… — оказаться на ладонях Ивы было так же хорошо и спокойно, как попасть в объятья мамы. Алиса вдруг поняла, что Ива это и есть любовь. И на ладонях любви душе было не страшно. И даже если бы сейчас Алиса умерла, то страха и сожаления почувствовать бы не смогла — слишком сильное было ощущение абсолютной любви, исходящее от Ивы. Как же она не догадалась сразу, что на земле бедняжка любовь была вынуждена скрываться, чтобы стать прекрасной лишь в момент, когда настало время возвращаться в тот мир, откуда она может помогать всем без страха ослепить своим совершенством.

— Ах, Алиса, сколько мне хочется рассказать тебе… но боюсь, что времени совсем мало. Не волнуйся за меня — ведь я знаю, ты волнуешься. Я счастлива. И боги теперь прислушиваются к нам. Так получилось, что Странник нашел то, что искал, и больше не странствует. Он наказал свою мать. Она больше никому не навредит своей ревностью. Он отпустил меня неохотно, но я знала, что без меня ты не продержишься. Потерпи еще немного. Вот так… А теперь возвращайся, Алиса…