Книга Увольняюсь, Ваша Светлость!, страница 173 – Наталья Варварова

В квартире почти ничего не изменилось. Когда-то после ремонта я закупила сюда минимум мебели. Избавилась от штор, ковриков, акварелей, которыми баловалась в юности. Ого, выходит, я тоже рисовала, а потом в Аду, глядя на работы Конвея, в руках ничто не дрогнуло.

Из угла исчезли кошачьи и собачьи миски. С полки пропала муравьиная ферма. Племяннице насекомые быстро наскучили, и она сдала их мне. А я должна была передать их другой нашей родственнице.

Еще на кухне стало стерильно чисто. Видно, что здесь давно не готовили. Я все-таки держала сковородки рядом с плитой, и тут же раньше стояли склянки-солонки, салфеточница и куча разной мелочевка.

Поднесла руки к вискам, не чувствуя ни их, ни головы. Вот это я попала по второму разу. Не сомневаюсь, что, если подойти к зеркалу, то отражения не увижу. Зато теперь я Мария Алексеевна, организатор свадеб, банкетов и детских праздников. При этом я быстро устаю от детей, особенно от детей брата, недолюбливаю мужчин. И еще мне тридцать семь лет. Что вообще происходит?

Снова оглядела руки. В принципе, даже в бестелесном состоянии понятно, что этим утром моя кожа была моложе.

На подоконнике в конусообразной вазе полностью высох букет роз. Когда-то белых. Я приблизилась и прочитала на воткнутой сбоку карточке:

«Марии Алексеевне, нашему строгому ангелу, в благодарность за бдение, контроль, терпение… за лучшую в мире свадьбу! Счастья вам, которого и вообразить не сможете. И идеального мужчину. Где-то же такой существует».

Рядом с сердцем что-то дернулось. Идеальный мужчина, располовиненный на две части, полный дом бесов, ершистый демоненок, лучший на свете лепрекон… Я бы такого точно не вообразила.

Мда, допекла я невесту изрядно, но жених, видимо, устал от меня еще больше. Впрочем, свадьба прошла без сучка, и мы расстались крайне довольные, что больше не увидимся.

Если мама, а следить за квартирой должен был кто-то из близких, до сих пор не выкинула букет, это значило, что прошло не так уж много времени. Гербарии она разводить бы не стала.

На окно она водрузила мое фото с крестницей, сделанное в день ее совершеннолетия. Я показалась себе довольно бесцветной особой. Да, стройной, даже интересной за счет короткой стрижки, но глаза не улыбались. На Марию словно давил тяжелый груз, хотя она (то есть я) далеко не старушка.

На одной из полок нашлось фото в кокетливый шляпке и в платье с турнюром — вот эта девушка вылитая Джейн. Там мне двадцать с небольшим, и энергию некуда девать; тогда я увлекалась квестами в исторических декорациях.

Поймала себя на том, что в пустой квартире и тесно, и тоскливо. Она была моей крепостью, и за ее пределами — большой город, где я могла передвигаться совершенно свободно. Просто пойти гулять, поработать в кофейне, выйти на набережную. Но этот специфический затхлый запах… Да ведь достаточно открыть окна.

Только не в этот раз. Я тут ни один предмет не сдвину. Выяснить бы, что стало с моими питомцами — двумя беспородными кошками и двумя средней величины собаками. У каждой просматривалось по несколько пород на одну морду.

В свое время брала их, откликаясь на просьбы знакомых и знакомых знакомых, на передержку. Но этих дальше пристроить не получилось. В мое отсутствие мама бы их не бросила.

Ключ в замке повернулся несколько раз. Я юркнула в спальню, но потом засомневалась, что кто-нибудь сможет разглядеть призрачную хозяйку квартиры. Вошла мама и ее закадычная подруга Екатерина Семеновна. Потом я сообразила, что в спальню заскочила прямо через закрытую дверь. Перестала нервничать и принялась наблюдать за ними сквозь стену. Очень удобно, между прочим.