Книга Увольняюсь, Ваша Светлость!, страница 206 – Наталья Варварова

— Влюбленные девушки немного безумны, а влюбленные древние боги... — вздохнул беловолосый. — Стала бы ты с ним так нянчиться, если бы мою систему не пришлось перенести на другой уровень, чтобы сдерживать Чертоги?

— Неужели ревнуешь? Или, как всегда, делаешь вид?

Мужчина пожал плечами. Он не собирался говорить правду даже под пытками. Их поединок давно вышел за рамки игры.

— Мне нравится то, что он здесь построил. Он прирожденный созидатель. Кто бы мог подумать… Сюда прибывают ангелы и твари, талантливые и не очень, тупые и… в общем, ты понял. И все наблюдают мое величие. Одно дело спалить соседей, а другое заставить их тратить у нас деньги по доброй воле. Сначала магазины, потом казино, потом отель…

— Да, да. Я помню, какой он полезный.

— Ты ее не очаровал. Неужели, действительно, думал, что если девчушка попросит, то я отпущу тебя с ними?

Падший ухмылялся. Он позволил пепельным крыльям раскрыться за спиной. Это почти то же самое, что порхать над открытым огнем. Его собеседницу пернатые крылья только раздражали.

— Верите ли вы в любовь, моя госпожа?

Они оба смотрели на город внизу. В освещении использовались несколько десятков различных цветов и оттенков — от лилового и фиолетового до темно-рубинового. Жилые кварталы и уходящие из столицы дороги, парковые зоны, пригородная застройка — все это с высоты складывалось в цельную пылающую лилию, на которой просматривался каждый лепесток.

Женщина не ответила. Она тоже хранила свои тайны. Или не видела смысла в этом витке разговора.

— Я был в ее родном мире. Общался с ее семьей, устраивал ее дела, чтобы, как вы сказали, ни одной лишней слезы… Это обычная женщина. Самая обычная. В ней нет ничего выдающегося. Я думаю, камень указал на нее, потому что Лилии, которую искало наше божество, не существовало ни в одном из миров.

Она улыбнулась. Лилия внизу сверкала ярче, чем пламя в ее Горнилах.

— Сказка, придуманная богом, перестает быть сказкой.

Он закрыл глаза, словно не желая ни видеть, не слышать. Ударил по стене. Гул заструился к земле.

— Мне нужна свобода. Иначе я не могу творить. Даже интриги не вяжутся ровно.

Она отвернулась от окна и молча двинулась в сторону пустого очага.

— Подожди, — крикнул он. — Разве это не то, чего ты хотела? Тебе всегда мало.

— А ты свободен. Я тебя не держу. Но ты требуешь другого. Запомни, птенчик, чтобы владеть Бездной, сначала покори пламя.

Она ушла. Клятая огненная бесконечность могла не разговаривать с ним веками.

Он ценил свободу, но было то, что значило для него куда больше. Он не умел проигрывать. Сатаниил повернул на пальце призрачную копию перстня, снятого у невесты Конвея, и тоже исчез.

Вороная и каурая шли почти вровень. Перес рядом со мной привстал со своего места, а потом не выдержал и вскочил на ноги. Не припоминаю, чтобы дворецкий хоть раз хватал себя за волосы. Ипподром ревел.

Сегодня многие поставили на фаворитов. Однако знатоки были в растерянности. На скачки заявились две лошади из конюшни мэра Конвея. Сэр Эллиот слыл лучшим заводчиком, но у его скакунов не было должного опыта — только выставки и спортивная выездка.

А все дело в том, что Френсис все-таки выпросил у отца разрешение участвовать в скачках на адских жеребцах, и с обязательным условием — вдвоем.

Мы, то есть я, Выш и Перес, заняли отдельную ложу в самом центре. Герцог не позволил нам спуститься поближе к полю. Он опасался, что искры из-под копыт могут вызвать возгорание в нижних рядах, как это уже не раз случалось. Чтобы все как следует рассмотреть, мне пришлось пользоваться биноклем.