Книга Ни слова, господин министр!, страница 100 – Наталья Варварова

Мужчина только что с трудом поднялся и теперь удерживал это положение потому, что упирался одной рукой в стену, а другой вцепился в спинку кровати. Не надо быть лекарем, чтобы заметить, что он не в порядке. Похоже, что это не выброс, не истощение, а обратный процесс — когда маг отдает энергию в такой высокой концентрации, что отдача заполняет все тело.

Родерик почернел, губы побелели, на руках вздулись вены. Он напомнил ожившую иллюстрацию из детских страшилок о темных магах. Подавила в себе восклицание. Если я права, то его нельзя ни в коем случае будоражить. Ни громких звуков, ни возбуждающих порывов.

Это я удачно к нему выскочила. По ногам стекала вода. Родерик остекленевшим взглядом рассматривал мою фигуру. Прилипшая льняная ткань не скрывала ни грудь, ни все остальное.

Я сделала шаг назад. Он сильнее сжал резной выступ на спинке, и перекладина переломилась. Маг в состоянии буйной агрессии и хорошо, если отдает себе отчет, кто он и что делал несколько часов назад. Что делать? Сражаться с ним, разбудить детей… Просто хуже и не придумать.

— Нахаленка, стой. Не смей поворачиваться ко мне задом. Лучше иди сюда. И быстрее. Если будешь продолжать так маячить, то я тебя поцелую, — голос стал слишком низким и слишком хриплым. Родерик почти рычал, но при этом все равно оставался собой. — Мне дико хотелось тебя поцеловать перед уходом. Не помню, сдержался я или нет. И, кстати, какого крака я должен был сдерживаться? Этого тоже не помню.

Он уже расцепил застежки плаща под горлом. И сейчас одной рукой срывал пуговицы на рубашке. Fais chier, он все же скорее в себе, чем не в себе. Мне проще приблизиться и угомонить его потоки, чем сцепиться с этим гигантом.

Проще дать ему себя растерзать, чем перебудить всю школу. Тем более утром он и не вспомнит о нашей борьбе или о совершенно бестолковой близости. Дискредитировать его нельзя ни в коем случае.

— Давай я тебе помогу, мой князь, — голос даже не задрожал.

Смотрела на его голую грудь, и кровь превращалась в тягучий и горький яд. В лекарство с привкусом шоколада. В висках медленно раскачивался тяжелый маятник. А если Стефан не лгал? Если я отдалась королю сама, не способная сопротивляться грубой силе? Вот так же, пряча греховное удовольствие за маской беспомощности.

Родерик вытянул руку и бесцеремонно дернул меня на себя. Потерял равновесие и мы оба завалилась на кровать. Я сверху, а он прямо в сапогах. Родерик замер, я же принялась очень грязно ругаться, мало беспокоясь о том, что меня услышат. Светлые боги, не знала, что так успешно усвоила практически весь бранный запас Летти Браун.

— Белые простыни! Degage! Это же были белые простыни, — закончила я свою проникновенную речь и заскользила вниз, стаскивать с него обувь.

Мой темный монстр не сопротивлялся. Он все это время придерживал голову, чтобы не раскололась.

— Лив, почему ты такая? — поинтересовался он все еще хрипловато.

Потянул ко мне ладонь и тут же запутался пальцами в волосах.

— А?

Я в этот момент размышляла, надо ли связываться с его брюками, или это будет подлая провокация. И дальше я честно распишусь в графе «сама виновата».

— Правильная. У тебя правильный голос, правильные волосы, правильная грудь. Ты идеально подходишь для моих рук.

Как раз уселась выше, примостившись в районе его талии. А он в подтверждение своих слов взял меня за грудь. Прямо крепко ухватил. Если сожмет, то я заору от боли. Но Родерик ни разу, ни в юности, ни потом, не причинял ее мне.