Книга Ни слова, господин министр!, страница 106 – Наталья Варварова

Родерик быстрее уложит бедолагу на плиты пола, чем покажет ему бумаги. Но входить в бальный зал, перешагивая через тело, такая перспектива мне не нравилась.

— Ми-ми-миледи, — забормотал барон, хватаясь за сердце и весьма правдоподобно сползая по стене. — Конечно, я так и сделаю. Старая рана дала о себе знать. Клапан за-за-замкнуло. Я так вам признателен. Какое счастье, что вы вернулись ко двору!

Он повернулся к Родерику. Первый раз наблюдала, чтобы человек смотрел собеседнику в глаза и одновременно их прятал.

— Ваше, Ваше Высочество, смилуйтесь. Голос пропал, кажется, умираю.

При этом Маммонт махал руками, призывая собравшуюся за нашими спинами кучку придворных не двигаться и ждать.

— Пойдем, Нахаленка, — хмыкнул князь. — Раз ты переживаешь даже за такое ничтожество, то будь по-твоему. Милосердие к врагам — одна из форм храбрости.

Раньше бы он обязательно добавил, что и глупости тоже. Но младший Конрад, похоже, всерьез настроился жениться и лишь улыбался, наблюдая за тем, как изменилось выражение моего лица, когда я не услышала у этой фразы продолжения.

Мы беспрепятственно вошли в круглую парадную залу с колоннами и потолком в форме купола. Вдоль стен расставлены стулья, но занята только часть из них. Как правило, на таких приемах сидели лишь престарелые родственницы и дебютантки, которых пока не допускали в общую толчею, где происходило самое интересное.

Родерик не останавливался и ни с кем не здоровался. Он молча шел вперед. Лорды, высокопоставленные торговцы, местная знать — все расступались перед нами, кланяясь ниже пояса. Разговоры замолкали и, что странно, не спешили возобновляться, даже когда толпа смыкалась за нашими спинами.

Подобные залы устроены одинаково хоть в Орсу, хоть в столице. Столики с едой и напитками сдвинуты к высоким вытянутым вверх окнам. Когда начнутся танцы, народ потеснится, чтобы освободить центр. При этом в противоположном конце от входа — небольшое возвышение. Оркестр, развлекающий публику, сейчас играет оттуда.

К этому постаменту примыкают ложи. В этом зале их шесть: по три с каждой стороны. Они примерно на пол-этажа выше уровня пола и ограждены балюстрадами.

Разумеется, ложи предназначались для самых знатных особ. Так, у Стефана и Родерика они ближе всего к подиуму и, соответственно, расположены одна против другой. Я вздрогнула, когда сообразила, что князь вел меня не в нашу, пустовавшую, а в ложу королевской четы.

Ступеньки закончились быстро. Снизу я не успела заметить Стефана, но это ни о чем не говорило. Навстречу нам неловко поднялась королева. Живот, великоватый для ее срока, уже мешал. Родерик тут же оказался рядом.

Он поклонился и при этом в любой момент был готов ее подхватить.

— Ваше Величество, как можно? Пожалейте себя.

Стелла протянула ему руку для поцелуя

— Род, хватит, перестань. Я и так в основном сижу. А если не сижу, то лежу.

Эти двое такие же приятели, как и раньше. Во мне зашевелилась иррациональная обида. Мы с князем за десять лет лишь изредка обменивались официальными запросами.

Стелла, высокая и анемичная пепельная блондинка, отличалась если не красотой, то породой. Удлиненное лицо и самую малость длинный нос королеву не портили. Казалась, она создана для того, чтобы с достоинством носить роскошные диадемы и прочие украшения из фамильной коллекции.