Книга Ни слова, господин министр!, страница 145 – Наталья Варварова

И, да, я всегда примеряла подобные истории на нас с Родериком.

— Ох, я не нуждаюсь в опеке, Лив. Она раздражает. Мне почти тридцать пять, и ты не моя мамочка, — Летти произнесла это совершенно беззлобно. Скорее она меня опекала, чем наоборот. — Какие поводы волноваться, кроме того, что на нас ополчился Его Величество? Этот великодушный любитель радикальных мер. И вместо того, чтобы вооружать преподавательниц, мы зачем-то пытаемся помирить Серену Закарис и Лидию Палладиос.

Мы с Гретой и Летти собрались здесь не просто так и время от времени посматривали на стену. В кабинете миссис Фирс стоял самый продвинутый в пансионе голограммер, который учителя постоянно таскали с места на место.

Пока мы наблюдали, за беседой Лидии и Серены, его уже два раза попросили забрать в классы.

Я настояла на том, чтобы не включать звук. Мы и так лезли в личные дела девочек… Впрочем, и без слов было ясно, что беседа шла тяжело. Серена сидела чересчур прямо, сцепив пальцы под подбородком. Лидия — из-за того, что пока плохо владела телом, — откинувшись в кресле. Но выражение ее лица не давало повода усомниться: момент для нее не самый приятный.

— Как ты себе это представляешь? Одна скажет, прости, хотела выставить шлюхой, опоила учителя и оцарапала тебе во сне грудь. А другая — извини, но ради своего мальчика всеми правдами и неправдами задвигала тебя в конкурсах… Выстрелила-то она в нее уже под действием препаратов. Как по мне, у них несопоставимая вина. Как тут мириться?

На это Грета возразила, что дело не в степени вины, а в искреннем желании ее загладить. Я тоже рассчитывала, что после случившегося Лидия увидит в Серене если не подругу, то такую же жертву чужих козней, как и она сама. Доучиться в школе для Паладиос всегда было важно. А в личное дело я добавлю чистосердечное раскаяние и часы, проведенные за социальной работой. Девочка не отказывалась помогать в госпитале и в оранжерее.

Но вот Серена резко поднялась и направилась к голограммеру, установленному в их аудитории на подоконнике. Она помахала нам, привлекая внимание. Грета добавила звук.

— Она обзывает меня потаскухой. Какие извинения, о чем вы? Эта балбесина, которой повезло родиться с сильной водной стихией, ни капли не поменялась. Такая же спесивая и уверенная, что весь мир упал к ее ногам.

Мы, не сговариваясь, поднялись.

Я нагнала Лидию уже в больничном крыле, где она собирала вещи.

— Простите, леди Бланш. Я не сдержалась. Я не буду заканчивать год с этой лахудрой. Она смотрит на меня так, словно я пустое место, а она… Она пуп земли. Пусть это по-детски. Но лучшего аттестата среди выпускников мне не видать. А эта лживая тихоня будет стоять на верхней ступеньке и ухмыляться… Попробую в следующем году, если меня возьмете.

Она случайно смахнула со столика несколько книг. Я стала помогать их собирать. Ее руки сильно дрожали.

— Лидия, гордость и импульсивность чуть не довели тебя до беды. Ты невероятно талантливая магичка. Тебе надо оканчивать пансион и идти дальше. Какая разница, что ты недополучишь непрофильные баллы. Они ни на что не повлияют. Я помогу организовать стажировку на международной базе в океане.

— Простите, леди. Я... нет.

Она уселась на кровать и разрыдалась.

Я присела рядом. Хотя все катилось в пропасть, каждый должен быть на своем месте. Вот только в этом конкретном случае от меня мало толку.