Книга Ни слова, господин министр!, страница 57 – Наталья Варварова

— Прикрыть вас? — повторила за мной заместительница. Она вложила в два коротеньких слова не меньше дюжины вопросов. Поэтому любезная ее сердцу аллейская брань даже не прозвучала.

Через четыре часа в моем кабинете в наручниках-блокираторах стояла Одди Плам, учитель домоводства, маг-практик первой степени. По документам, как я помню, она на восемь лет старше меня — преподаватель высшей категории (я свой экзамен на повышение квалификации должна сдавать через два года). Однако служба Родерика отработала быстро, и передо мной лежало теперь уже подлинное личное дело.

Альтерия Вальди. Уроженка Загота. Пятьдесят два года. Выглядит чуть старше меня. Очевидно, что магии в ней гораздо больше, чем указывала при найме. Частично ее выдавала копна соломенных волос, плохо поддающихся укладке. Она не меняла внешность, устроившись в Гретхем, хотя досье пестрило личинами. Обычно Альтерия предпочитала работать в образе жгучей брюнетки.

После допросов безопасников Родерика под глазами у нее залегли круги, но держалась с достоинством. Сказывалась привычка попадать в переделки

— Мне жаль, леди Бланш, — эх, знала бы она, как часто я слышала эту фразу от людей, на которых могла бы рассчитывать. — Я устраивалась в пансион с мыслью, что начинаю новую жизнь. Отработала три года по-честному, вы же видели, но меня нашли. Я бы сбежала, да клятвой прижата.

Постаралась вспомнить свои впечатления при найме. Я была уверена, что Одди серьезная, вдумчивая и исполнительная. Так и оно оказалось. Но вот беда. Она специализировалась не на обучении, а на том, чтобы расшатывать компании изнутри. Находить, в чем заключалась слабость, и бить в проблемную зону.

Последняя ее «заслуга» — банкротство Марка Грудса, владельца домостроительной империи.

— Мама очень хотела, чтобы я стала бытовичкой. Держала пекарню или швейную мастерскую. Чтобы чистенько. Добропорядочно. Но магия во мне била через край. Школ, таких как ваша, тогда еще не было. Денег на нормальных учителей тоже. Меня завербовали лет в двенадцать. Платили баснословно, а, когда с годами я стала умнеть и сообразила, что пути назад отрезаны, то занялась другой, более спокойной работой.

В этом месте я снова почувствовала, как моя кроткая огненная стихия поднимает голову. Про то, что девушкам с сильным даром и из народа приходилось несладко, я, конечно, имела представление. Но на жалость Одди-Альтерия давила неправильно. Так гладко описывать грабежи, в которых применялась бытовая магия, это еще надо постараться. А послужной список у нее шел, если не ошибаюсь, с четырнадцати. Бывали случаи, когда ее подельники убивали охрану или оставшихся дома хозяев.

— С вами уже провели беседу. Вас выдворят за пределы Фересии и передадут властям вашего родного Загота. Если бы в первый же день открылись мне, то, возможно, после проверок на артефактах я бы… но это бессмысленные рассуждения. Вы поставили под угрозу сразу две жизни. Девочкам едва исполнилось восемнадцать.

Я не поднимала голос. Альтерия и так определила, что сочувствие ей искать в другом месте. — Глава княжеской охраны, мужчина с орлиным носом, настаивал, что отправлюсь домой только при условии, что расскажу все детали, которые вы потребуете. Если останетесь недовольны, то меня сдадут надзирателям Аллеи, где угрожает казнь.