Книга Пленница ледяного герцога, страница 33 – Наталья Варварова

— Люди так не рассуждают. Мне никогда не понять ход твоих мыслей. А без этого вообще ничего быть не может, — заново попыталась объяснить я. — В моем мире мы постепенно отказываемся от договорных браков и создаем союзы на основе общих интересов, взглядов, примерно схожего положения.

— Странно. Я слышал другое — что люди крайне импульсивны. Физическое желание и потребность размножаться скрывают за божьим промыслом, за любовью. Это что-то вроде митры, как я понимаю, и ее присутствие разрешает оправдать любой блуд. Нет, кто бы говорил! Представитель расы, которая тянет человеческую энергию и крадет эмоции, потому что своих не хватает.

— Я не обираюсь с тобой размножаться. И выдумывать что-то — тоже. Единственный раз, когда я поверила в любовь, окончился тем, что я проснулась рядом с чужим человеком и сбежала от него. Так что я против иллюзий, в каком бы мире, они со мной не случались. Я не верю во внезапный всплеск чувств у такого, как ты. И в то, что я сейчас тебя желала, тоже не верю. Это очередной морок, на который вы мастера.

Я не ожидала, что Азазель отреагирует так спокойно. Он склонил голову набок. Не возражал, не иронизировал. Просто смотрел. И от этого взгляда тепло продолжало предательски расползаться по телу. Мне хотелось ответить ему тем же. Не скрываясь, глядеть в пронзительные глаза. Любоваться разлетом бровей, рисунком губ. Как же меня заносит.

— Не бойся. Иногда ты будешь читать мои мысли. Особенно, если я начну терять контроль, как в случае с Кассиэлем. Настроение вообще перестанет быть для тебя тайной. Что касается желания и других сильных эмоций, согласен, это вначале сложно. Со временем ты научишься переключаться между своими и моими.

Чего-чего, а мне точно было не до смеха. На Мидиусе я привыкла быть эмпатом. Причем откликалась на беду не только людей, но и животных. Из нашей конюшни как-то пропала лошадь и я нашла ее в зарослях колючих кустарников и даже определила, что днем ее напугал медведь. Но то лошадь, а здесь целый принцепс.

— Почему это так? Из-за того злосчастного прикосновения после танца с саблями? Когда ты поймал меня и заставил с тобой обниматься.

Азазелю мои слова не понравились. Он поджал губы, но ограничился тем, что дал пояснение:

— Я открыл тебе сердце. Для моей расы это трудно осуществимо. Если происходит, то раз в жизни. Чтобы было понятнее, демоны в таких случаях передают его избраннице целиком… Мол, дорогая, держи кусок мяса. Это грязно, неэстетично. Сыновья и дочери Древа решаются на то, чтобы разделить весь мир, который внутри…

Меня так и подмывало съязвить, что я не просила о таком щедром и во всех смыслах чистом даре. Но иногда я бываю осмотрительной. Да и обижать его после того, как он примчался отбивать меня у Кассиэля — ладно, момент неподходящий.

— Давай я покажу, что пресветлые делают вместо поцелуев? — ни с того ни с сего предложил он.

Азазель стоял слишком близкоо. После того, как я отпрянула, он вновь приблизился и сейчас нависал надо мной. Белые крылья раскинулись, заслоняя собой облака в небе.

— Давай в следующий раз. Я не настолько любопытна.

— Дай свою ладонь, пожалуйста. Мы соединим руки. Для твоего народа в этом жесте нет ничего интимного. А мне поможет успокоиться и завершить брошенные на середине дела.