Книга Спор на истинную, страница 18 – Лана Воронецкая

— Приложите руку.

А у меня пересыхает в горле и время замирает, и воздух становится таким вязким, что не могу вдохнуть. Уже? А вдруг у меня не получится?

Внезапно даже злость на вредного старшекурсника куда-то испаряется, обнажая скрытый страх. Мне нельзя провалиться. Мне надо хорошенько спрятаться и дождаться брата. Я не понимаю, что у него происходит. Он не успел ничего объяснить. Только то, что эта Академия –единственное место, где я могу дождаться его в безопасности.

Рука отказывается двигаться, да и на ногах едва ли получается устоять. Они внезапно становятся ватными и норовят подкоситься в самый ответственный момент. Я наваливаюсь всем телом на стойку, стараюсь сделать это незаметно, но удержаться на ногах и не свалиться.

Я вижу, что администратор шевелит губами. Он обращается ко мне? Соберись, Ашара! До меня доходит смысл:

— Идентификация личности, милочка, для начала.

Малюсенькая передышка немного успокаивает страх. Собираю волю в кулак, рывком протягиваю руку, прикладываю к зеркалу ладонь.

— Чуть сильнее, — командует мужчина.

Послушно нажимаю. Высвечивается моё имя.

Администратор кивает, что-то отмечает в бумагах. Затем на секунду отрывается:

— Еще раз, Ашара Хамал.

Я так перепугалась, что не понимаю, что он от меня хочет. Сердце в груди стучит сильнее, нагнетая напряжения. Сейчас меня попросят измерить потенциал. Я трушу. У меня ничего не выйдет!

Видя мои округлённые глаза, администратор поясняет по слогам, как для тупых:

— Прикладываем руку еще раз.

Я машинально слушаюсь, не успевая сообразить, что в этот раз как раз и происходит тот замер, которого я так боюсь.

Но, дело сделано, я наблюдаю за шкалой с отметкой, которая постепенно ползёт вверх. Всё. Это происходит. Теперь бояться поздно.

Пятьдесят пунктов.

Давлю сильнее. Этого мало.

Как же медленно ползёт шкала. Меня же не заставят убрать руку? Я смогу. Усиливаю давление ладони. Шестьдесят один.

Что говорил брюнетистый красавчик? Злость может приподнять потенциал? Даже в моём ослабленном состоянии?

Я стискиваю зубы, когда вспоминаю выходки наглеца. Особенно момент, когда он кинул меня на поляне в одной сорочке, и забрал платье, уверенный, что мне больше нечего надеть. Придурок. Неужели, он реально допустил бы, чтобы я так опозорилась? Перед всей академией?

«Шестьдесят три» показывает на шкале. Мало.

Ведь, дома, у меня совсем немного не хватало до семидесяти! Уж, шестьдесят семь, спокойно получалось.

«Шестьдесят пять» и всё, и администратор открывает рот, чтобы остановить замер. А меня сковывает холодным ужасом изнутри. Мои шансы поступить тают прямо на глазах –а нет, это тает, в смысле размазывается картинка перед глазами, на которые наворачиваются слёзы отчаяния.

Лицо администраторы расплывается, и сама стойка регистрации и холл со зрителями вокруг.

А сбоку, к администратору кто-то наклоняется, отвлекая.

Хватаюсь за последнюю соломинку, за последние секунды, вжимаю ладонь так, что кажется, сейчас под нею треснет хрупкая зеркальная поверхность. Внезапно ощущаю что-то странное. Как будто кто-то касается моей руки, вливая силу.

Смаргиваю. Привиделось.

Нет. Столбик растёт, а я чётко ощущаю чужое влияние. Моргаю чаще, отгоняя пелену, оглядываю толпу вокруг. Пока не утыкаюсь в знакомый тёмный взгляд. Брюнет стоит поодаль, и между нами шмыгают люди, но он смотрит лишь на меня, не отрываясь.