Книга 50 дней, чтобы влюбиться в дракона, страница 38 – Лана Воронецкая

Картер немного понижает голос, в нём проскальзывает хрипотца:

— Нам со зверем очень понравилось, как ты водила пальчиком по рисунку, маленькая Эмили. Мне бы надо еще побыть зверем, чтобы получше восстановить силы, но терпеть мочи нет, когда ты рядом.

Он притягивает меня ближе, кладёт мою руку себе на грудь.

— Потрогай еще, моя девочка.

Кончики пальцев покалывает от магии, когда я веду пальцем по краешку крыла. Приятное тепло разливается по руке, а потом и выше, доходит до локтя, поднимается на плечо, ускользает куда-то на грудь –проникает в самое сердце, наполняя его чувственной негой и …счастьем?

Дракон Картера тихонечко порыкивает где-то глубоко и него в груди, пальцы ощущают лёгкую вибрацию.

Я решаюсь задать вопрос:

— Картер, раз ты подслушивал, значит ты слышал и остальную часть разговора. Что за тьма мучает тебя изнутри? Что тебя так тревожит? Ты расскажешь мне?

Дракон замирает. Его руки, сжимающие в объятиях, словно каменеют, зверь в его груди затихает, прекращая урчать.

Мои пальчики на его татуировке тоже застывают, я боюсь спугнуть откровения. Он же сможет открыться мне?

Пауза затягивается, я жду. Ну, же, Картер, это твой шанс стать ближе ко мне. Дракон прикрывает глаза, тяжело вздыхает и говорит бесцветным голосом:

— Люди убили моего отца. Он умер у меня на руках. Здесь. В этой башне, которую я разнёс к Драго на кирпичики.

Моё сердце сжимается, как будто я тоже чувствую его боль. Мне так хочется помочь, забрать её часть, чтобы Картеру стало легче. Теперь он открывает глаза и всматривается в моё лицо:

— Эмили, два года назад ты оказалась на вершине башни… Вернее, я видел тебя внизу, на берегу моря и призвал потому, что мне было невыносимо справляться с этой болью одному. Те люди, которых ты видела мёртвыми, это они убили отца. И собирались напасть и на меня.

Я сама тянусь руками вверх, зарываюсь в густые мягкие волосы Картера, укладываю свою голову ему на грудь –там гулко бьётся сердце. Ему так больно. Прошло два года, но переживания еще не утихли. Может оттого, что драконы воспринимают время по-другому? Ведь, они живут гораздо дольше. Мне так хочется успокоить Картера, помочь пережить раздирающую его боль.

Он продолжает исповедь:

— Эмили, это я виноват. Я не уберёг отца. Я засмотрелся на море и на тебя –такую радостную и счастливую в тот день. На его месте должен был быть я… Это я должен был погибнуть, защищая его.

— Картер, зачем они это сделали?

Чувствую его тяжелое дыхание в волосах.

– Люди –шакалы –нападают стаями. Они ненавидят драконов. Какие здесь еще нужны объяснения?

— Но, я тоже –человек. Все люди разные, Картер. Как и драконы.

Он вздрагивает и снова напрягается, утыкается лбом мне в макушку.

— В моём сне отец тоже говорил такие слова. У меня вертится какая-то мысль в голове, но всё время ускользает.

— Возможно, надо узнать настоящую причину, Картер. Что там произошло на самом деле? Почему люди на вас напали?

Дракон молчит, размышляет.

— Думаешь, простой ненависти к драконам недостаточно, чтобы объяснить их мотивы?

— Тогда почему именно вы, Картер?

Картер раздумывает пару минут, а потом его голос меняется, мне кажется, его боль сдаёт позиции, уступая место упрямой решимости:

— Значит, мне стоит копнуть поглубже и найти причины. Всё это время после смерти отца, боль от утраты застилала разум, мешая трезво мыслить.