Книга Единственная для Повелителя Дракона, страница 41 – Лана Воронецкая

-Умничка моя, влажная. Для меня.

Он потянул за рубашку, вытаскивая ткань. А я не сдержала слез. Сначала из уголка глаза скатилась одна слезинка, прямо в ухо, а потом они покатились друг за другом. Я лежала смирно, боясь пошевелиться, чтобы он не решил, что я сопротивляюсь. Боялась того, что сейчас произойдет.

Почему он не слышит, что мое сердце перестало петь? Хорошо, что я в него не влюбилась. Я знала, что счастливой любви не бывает. Я никогда его не прощу. Мое сердце больше никогда не будет петь. Все вокруг обман. Все мужчины берут то, что им нужно, и топчут женские чувства. Им наплевать на нашу душу. Им нужно только тело. Много тел. Разных. А потом они оставляют много разбитых сердец и даже не оглядываются, просто топчут их, стирают в кровь и идут дальше.

Мне стало холодно. Я чувствовала, как леденеют кончики пальцев на ногах, как стынут ноги, как холод поднимается выше, к животу, а потом и к сердцу, как перехватывает дыхание.

Зато тетя получит свободу. Разве мое тело стоит того, чтобы она отправилась за грань? Нет. Тетина жизнь дороже. А душа? А что душа? Она принадлежит лишь мне. Еще я знала, что мое сердце больше никогда не будет петь. Это к лучшему. Может тогда я перестану быть айной, снова стану просто человеком?

Гневные слова сами вырвались, наверное, из-за внутренней истерики:

-Ну, давай же. Чего ты медлишь? Я готова, -и сама подкинула бедра вверх, показывая решимость.

Он так и не убрал рубашку, продолжая упираться мужским возбуждением. Но больше не шевелился, замер надо мной.

Время шло. Он не двигался. Что происходит? Я с опаской приоткрыла глаза. Повелитель так и нависал надо мной, молча испепелял взглядом. Чего в нем только не было –желание, возбуждение, сомнения, беспокойство, решительность и задумчивость. Внутренняя борьба отражалась на лице.

Боковым зрением я заметила, что мои золотистые волосы, разметавшиеся во все стороны, приобрели пепельный оттенок и зеленели прямо на глазах. Я превращаюсь в мавку? Ох, Берегинечка родненькая.

Тяжелое дыхание Повелителя сорвалось в рык. Он отпрянул на другой край софы, сел спиной ко мне, уронил голову, обхватил руками. Зарычал в голос, заставляя меня дрожать всем телом. Прорычался и устало бросил, не поворачиваясь:

-Одевайся.

Я всхлипнула:

-Нет. Прости. Делай то, что тебе нужно. Только, пожалуйста, помоги тёте.

Он повысил голос:

-Я сказал, одевайся!

Я не знала, что мне делать. Соскребла тело и поползла к Повелителю, судорожно обхватила его со спины, уткнулась лицом, прижалась всем телом. Странно, но я не слышала биение мужского сердца. У Повелителя не бьется сердце? Возможно, просто показалось, я зарыдала и стала просить:

-Помоги, пожалуйста. Бери, что хочешь. Мне ничего не жалко.

Он выпутался из моих объятий, резко встал, натянул штаны. Пошел к сарафану, подхватил и кинул мне:

-Одевайся.

Я никогда в жизни так горько не плакала, прижала сарафан к лицу, заглушая рыдания и вытирая сопли и слезы.

Он взял эмоции под контроль.

-Насильника вздумала из меня делать? Нет, значит нет. Перестань реветь.

-Нет, нет. Я согласна. Я согласна. Что мне сделать? –я убрала от лица платье, изо всех сил пытаясь прекратить рыдания, рвущиеся из груди.

Я слезла с софы и на дрожащих коленках поползла к его ногам.

-О, Джа! Великий и могучий. На что мне это? –он рывком поднял меня с пола, потащил обратно к софе. -Ты посмотри на свои волосы. Они же зеленые стали. Что не так? Я сказал, не хочешь –не надо.