Книга Что ты несёшь с собой. Книга 1, страница 13 – Юлия Жукова

Молодой человек вспыхнул ещё ярче, но всё же совладал с собой и поумерил свечение до едва заметного. Несмотря на очевидно высокое происхождение, узорчики на нём были самые простецкие – спиральки на щеках, треугольнички под глазами. Такие отдельные, не связанные друг с другом узоры выдавали человека, ни дня не тренировавшего свою махару. Ну что ж, ему, наверное, и незачем, хотя многие обыватели, особенно из семей побогаче, занимались хоть какими-то духовными практиками. Не для того, чтобы с демонами сражаться, конечно, а просто чтобы примирить свой внешний и внутренний мир, но это требовало определённой дисциплины.

– Простите, прани… – произнёс он и замолчал, сообразив, что не знает моего имени.

– Вы и сами не представились, – напомнила я.

– Ах, простите ради всего святого! Я Джароэнча́й Нира́н, сын канана Саваа́та.

Саваата. Не Чаата. Как интересно. То-то и форма у его людей зелёная, а не красная, как у стражей обоза. Мне сразу же захотелось спросить, что он делает в чужом городе, но я подумала, что, наверное, кананы вели какие-то дела друг с другом, а взрослый сын должен неплохо справляться с ролью посла. Но какое он тогда имеет отношение к Саинкаеу?..

– А вы?.. – снова попытался он. Но я подавила естественный порыв представиться. Насколько я понимала, сейчас о нашем клане на Оплетённой горе не знал никто. И пока я не воплощу свой план мести, пусть имя Ицары Суваннара́т и дальше остаётся им неизвестно.

– А я странствующая махарьятта, – отрезала я.

Он, кажется, ждал продолжения, но быстро понял, что его не будет, и поспешно улыбнулся, чтобы сгладить неловкость.

– Конечно, как пожелает прани. Нам совсем недалеко ехать. Вы, э-э, давно в Чаате?

Я прожгла его взглядом. Каким образом тот факт, что я отказалась называть своё имя, навёл его на мысль, что я согласна рассказывать о своих делах?

– Я вот всего пару дней в этот раз, – нервно продолжил он. – Приезжаю, знаете, по делам иногда…

Он неловко умолк, и остаток дороги мы ехали в благословенной тишине.

Дом его оказался довольно скромным по меркам городской знати, но это не вызывало вопросов, если праа́т Ниран останавливался здесь только изредка. Тёмно-красный, на сваях над мутным лотосовым прудом в плотном окружении деревьев, он выглядел скорее как группа остроконечных сторожек, чем как дворец канана. К счастью, хозяин уразумел, что я не настроена на светскую беседу и тур по саду, и ограничился предложением чего-нибудь выпить. Напитки подали в большую прохладную гостиную – тёмное полированное дерево и болотно-зелёные мягкие диваны, до которых никогда не доставало палящее солнце. Как я ни хорохорилась, мне всё же было неловко усаживаться на бархатистую обивку теми же штанами, которыми я совсем недавно сидела на голой земле. Я твёрдо сказала себе, что обтёрла всю грязь в повозке, но всё равно чувствовала себя, как корнеплод, поданный прямо в шкуре и с землёй на одном блюде с фигурно нарезанными фруктами.

– Прани, – с придыханием сказал праат Ниран, когда нам принесли напиток из сока сахарного тростника с молоком в прозрачных каменных чашечках в виде ракушек. – Понимаете, дело в том, что вы как две капли воды похожи на мою возлюбленную!

Я приподняла брови в том смысле, что у праата необычный вкус, если ему нравятся махарьятты с него ростом и с огромным резервом махары.