Книга Что ты несёшь с собой. Книга 1, страница 28 – Юлия Жукова

– Да, действительно, – опомнился Джароэнчай. – Вам пора переодеться!

Дальше началась суматоха: Джароэнчай принялся помогать Кессарин вытряхнуться из свадебного наряда, но он не очень хорошо понимал, как там что завязывается и сколько слоёв снимать. Мне же тоже надо было избавиться от верхнего платья, и, когда я задрала юбку, служанки дружно вытолкали Нирана из беседки и завесили вход покрывалом. Хотя что такого неприличного он мог там увидеть? Я задрала только верхнюю юбку из четырёх, а под самой нижней на мне ещё были узкие подштанники до щиколоток. Наконец Кессарин сбросила золотые тряпки, а я вылезла из своей неприметной оранжевой – такие носили полгорода, и она сливалась по цвету со стенами домов.

К счастью, свадебный наряд – штука безразмерная. Одно узкое полотно – чонг – оборачивают вокруг груди, а второе – сатику – красиво драпируют по спирали вокруг всего тела, перекидывая через плечо вышитый шлейф. Юбка солнце тоже завязывается на запа́х, так что на мне она сидела ничуть не хуже, чем на Кессарин, хотя у Кессарин, в отличие от меня, аппетитный животик.

Буппа мастерски расправила сатику поверх моих рук так, чтобы скрыть как можно больше, а другая служанка приколола юбку к чонгу так, чтобы мои костлявые бока не оголялись при движении. Все вместе они критически меня оглядели и поддели под нижние юбки сложенное вдвое покрывало, чтобы добавить пышности бёдрам, иначе я бы за Кессарин не сошла. Моё оранжевое платье на Кессарин сидело в натяг.

После этого на меня навьючили несколько тяжёлых ожерелий с подвесками до бёдер, так что из всей меня на глаза могли бы попасться только ключицы и одно плечо, но они будут надёжно скрыты свадебным покровом.

Потом мы с Кессарин выставили вперёд руки, чтобы я смогла подогнать свою кожу по цвету к её. Пришлось скрыть почти половину моей махары – но для обывательницы Кессарин была действительно очень одарённой. Едва мерцающие от волнения узоры на её руках и лице сплетались аккуратной вязью, что свидетельствовало о регулярных духовных практиках. Это было мне на руку: запомнить все подробности узоров в точности мало кто может, а вот обратить внимание на то, что раньше они были рваными и раздельными, а всего за несколько дней сплелись в жгуты и потоки, – запросто. Мне повезло, что Кессарин часто молилась или медитировала, ведь так наши узоры труднее было различить.

Я глубоко вдохнула и сосредоточилась на сокрытии своей силы. Скрывать махару не то чтобы сложно… Это как будто нести что-то в кулаке и не выпускать, чем бы ни занимался. В каждое отдельное мгновение вроде легко, но за несколько дней ужасно утомляет, и стоит отвлечься – расслабляешься и отпускаешь внимание. Ну да ничего, мне недолго надо продержаться.

– Всё? – с надеждой спросила я, когда Буппа закончила расправлять невидимые складочки на юбке, а другие служанки воткнули мне в волосы заколки с головы Кессарин. Мне уже стало жарко, даже несмотря на охлаждающую пелену. В четырёх юбках, сатике, драгоценной броне и покрывале пекло, как в латах.

– Вам надо погасить узоры, – напомнила Кессарин, которая даже не вспотела, хотя пришла сюда во всём этом золоте.

Я тихо застонала:

– Может, когда мы дойдём до места? С меня иначе вся пудра утечёт.

Кессарин нахмурилась, а потом ахнула, засунула руку за пазуху, роясь в нижних слоях, и извлекла небольшой амулет.