Онлайн книга «Стихийница»
|
Тарьяр проследил за его взглядом, выругался и помчался наводить порядок, да укреплять оборону целительской: стращать дежурного, давать ему в помощь парочку целителей покрепче и поустойчивей. Остальные занялись устройством внезапно свалившихся пациентов. В палате у больной спешно выстраивали барьер. Оттуда доносились возмущенные крики — его высочество отказывался покидать сестру. В конце концов послышался звук удара, и Шестой вышел в коридор, неся младшего брата на плече. За ним, точно за вожаком, послушно выползли перепуганные курсанты. Следом расползалось синим облаком дезинфицирующее заклинание. Не понятно — подействует ли, — подумалось Тарьяру, — но с ним однозначно спокойнее. Охрана с курсантами послушно занимали палаты. Коридор успокаивающе пустел. Лишь целители носились по нему с озабоченными лицами, больше наводя суету, чем делая что-то полезное. Тарьяр вошел в комнату к больной. Отметил неровное дыхание, бледность покровов, жар, слабое сердцебиение и, конечно же, черную сетку, расползавшуюся по коже. Первый признак чумы. Потом начнутся кровотечения: из глаз, ушей, из пор кожи. Собственно, потому заболевание и прозвали кровавым. Ну а чумой нарекли — из-за заразности. — Что теперь будет? — испуганно спросил помощник, нервно сжимая и разжимая в руках полотенце. — Мы же никогда… У нас и методик-то нет. Чем лечить? Сейчас, когда вокруг не было посторонних ушей, можно было и поистерить. — Выжигать попробуем, что еще? — нервно буркнул Тарьяр, прикидывая, у кого можно было запросить помощи. Шакринарцы? Но то, что поможет воднику, не факт, что вылечит огневика. Чума каким-то образом воздействовала на связь со стихией. Именно поэтому ее лечение и было затруднено. — А выдержит ли? С водным даром-то? — помощник озабоченно посмотрел на девочку. Тарьяр и сам не знал — выдержит или нет, но других идей не было. — Начнем с анализов. Хочу точно убедиться, что это именно чума, — распорядился Тарьяр, засучивая рукава. Пусть он и хватается за соломинку — видно же, что это чума, но лечить без анализов не хотелось. Наверное, это слабость. Желание оттянуть неизбежное, когда придется рисковать, кладя на одни весы жизнь и смерть пациента. Они уже закончили брать кровь и слюну, упаковали все в специальный ящик, когда от входа донесся истошный крик дежурного целителя: — Запрещено! Карантин! — Началось, — страдальчески скривился Тарьяр, выскакивая в коридор. Он еще успел крикнуть помощнику, чтобы тот мчался в лабораторию, как ему в лицо пахнуло нестерпимым жаром. Раздался треск. Заорал что-то возмущенное дежурный и, перекрывая его вопли, донеслось громогласное: — Где моя дочь? Так грязно Тарьяр еще не ругался. Он вообще редко когда ругался, считая, что в лечении важна любая помощь и лучше лишний раз упомянуть Девятиликого, чем темную сущность этого мира. — Ваше высочество! — голос от возмущения пробился фальцетом. — Где? — рявкнул Фильярг в лицо главному целителю. Тарьяру с огромным трудом удалось не отшатнуться. — Извините нас, — донеслось из-за спины принца, и на локоть мужчины, удерживая, легла женская рука, — мы просто хотели увидеть дочь. Четвертый, ассара, — мысленно считал новых пациентов Тарьяр, уже понимая, что палат на всех не хватит! И надо было начинать с другого… — Поднимайте ректора. Закрываем академию на карантин. И пусть останавливают подъемник, — отдал Тарьяр распоряжение самому любопытному из целителей, так удачно подвернувшемуся под руку. Девушка стремительно побледнела, поджала губы, кивнула и активировала браслет. |