Книга Стихийница, страница 134 – Екатерина Боброва

— Школу придется закрыть, — согласился тот, кривя губы в неприятной усмешке, — на пепелище нельзя учиться…

Дьер аж пошатнулся. Беспомощно посмотрел на начальника. Тот побледнел, стиснул губы. Посмотрел на дверь и… остался на месте.

Им не разорваться. Школе придется отбиваться самой. Главный артефактор важнее. Точнее важнее те разработки, которые тот не закончил.

— Асмас желает, как заинтересованная сторона, присутствия на суде, — выдвинул унизительное условие высочество.

Им — фаттарцам — не доверяют какие-то дикари! — возмутился было Дьер, но вслух говорить ничего не стал.

Алесто ответил тяжелым взглядом, который Арвэл встретил все с той же усмешкой.

— Хорошо, — выдавил начальник из себя согласие.

Принц кивнул. На лице золотом полыхнули зрачки. И воздух в комнате потеплел. Щит над артефактором засиял, с него желтыми каплями потек, вытягиваясь в алые нити, огонь.

Дьер впервые видел, как работает огневик. От чужой силы защипало кожу, запекло жаром. Он не мог точно определить, сколько силы сейчас собралось в комнате, но его прошибло в пот, глаза залило, во рту пересохло, а этот… все тянул и тянул, впитывая энергию, словно губка. Дьера давно бы порвало от такой мощи — резерв бы переполнился и привет. А этот… словно бездонный, — подумал он с завистью, облизывая губы.

— Хватит тебе, — проворчал Ларс. И в который раз Дьер отметил отсутствие почтения между этими двумя… — Переберешь еще… На баб потянет. Они у них тут на каждом углу себя предлагают.

У них от перебора энергии на баб тянет⁈ — успел восхищенно подумать Дьер, как огневик вытащил из ножен меч, за пару секунд добрался до главного артефактора, размахнулся…

— Ложись, щиты! — крикнул Алесто, и все дружно рухнули, прикрываясь.

Меч вошел в ловушку, словно в масло. Конструкция загудела, задрожала, пошла рваными волнами, а потом рванула во все сторону, вышибая крышу и расшвыривая людей по стенам.

Дьера хорошо так впечатало в тот самый знаменитый стол, видавший столько великих открытий. Щит выдержал удара стихии, а вот спина соприкосновения с черным деревом нет, и в ней что-то с хрустом сломалось.

— Сдыхла, — простонал Дьер, поднимаясь на четвереньки, тряся головой и пытаясь избавиться от звона в ушах.

— Все живы? — донеслось словно сквозь туман встревоженное, и зал начал наполняться перепуганной охраной.

Дьеру помогли подняться.

— Нормально, — хрипло отмахнулся он от помощи. Сплюнул, скопившуюся во рту кровь. Огляделся.

По лаборатории словно огненной метлой прошлись. Карта обуглилась. Книги запеклись. Колбы превратились в лужицу стекла. Крыша исчезла, словно ее не бывало, и ветер внес, кружа, чье-то обугленное перо.

Внутри Дьера полыхнула зревшая целый день злость. Он оттолкнул руку целителя. Зашагал, пылая гневом, в ту сторону, где стоял, опираясь на меч ничуть не пострадавший огневик.

— Урод!

Он все же его достал — кулак звучно впечатался в скулу огневика. Тот покачнулся, отступил назад, удерживая равновесие. Глянул удивленно, даже не скривившись от боли, а в следующий миг Дьер задохнулся — кулак мужчины обманным движением пробил его блок, достав до солнечного сплетения. Дьер считал себя неплохим бойцом, но огневик двигался размытой тенью. И следующий удар он тоже пропустил.

— Отставить!

— Прекратить!

Заорали с двух сторон.