Книга Стихийница, страница 24 – Екатерина Боброва

— Хорошо, — приняла решение девочка, и парни облегченно выдохнули, — но у меня есть условие.

— Говори, — протянул, прищурившись, Туман.

— Управительница дала три дня на уборку. Если поможете — собирайтесь здесь, я не против. Только не шуметь и не мусорить.

— Убираться⁈ — возмутился Лист.

— Балабол, ваша команда эту неделю дежурит по этажу? — спокойно уточнил Туман. Парень кивнул. — Тогда все, кроме Балабола, приходят сюда на час три вечера подряд. Комната действительно большая, тебе одной не справиться. Мы поможем. А теперь спать, — приказал он. Парни уже рассаживались за столом. И Оля только сейчас заметила эту странность: кроватей в комнате было шесть, а стульев — восемь. — Мы привычные, а тебя завтра накажут, если зевать на уроках будешь, — и он легонько толкнул девочку в плечо, заставляя упасть на подушку. — Спать, — повторил, вставая и активируя щит.

Некоторое время она лежала, смотря как за невидимой стеной парни перекидываются картами, как ржут, делают ставки цветными кристаллами. Удивительно, но лежать вот так… С соседями… Было уютно.

В голове бродило всякое… Думалось, почему ташир им поверил? Видимо не знал, что комната должна пустовать, точнее в нее поселили лишь одного человека. Значит, таширы не так и умны, и их можно обмануть.

Еще думалось, как завтра она будет учиться — она едва буквы успела выучить.

И почему все так бояться ее огня? Странно. Для нее владеть огнем было так естественно, но парни перепугались всерьез. И это она еще их водой не окатила…

Потом тишина и полумрак навеяли грусть, и сердце стиснула тоска. Она не помнила лица, не помнила голос, но знала — мама каждую ночь приходила желать ей сладких снов. Что-то рассказывала, сказки, наверное. И сейчас от понимая, что никто не придет, не погладит по голове, не скажет что-то теплое и хорошее, защипало глаза.

Оля поморгала, прогоняя слезы. Отвернулась к стене. Прижала к себе Снежка, утыкаясь в него мокрым лицом.

Сейчас она была даже рада, что разрешила парням остаться. С ними неудобно было плакать, а слезами — это она знала совершенно точно — делу не поможешь, и маму не вернешь.

Кролик недовольно затряс ушами, не одобряя мокроту, потом уютно засопел под боком. Оля позавидовала пушистому спокойствию, а потом сон сморил и ее.

— Что думаешь? — Огонек покосился на спящую девчонку. — Случайно?

— Стихийница? Случайно? — насмешливо фыркнул Туман. — Скажи это моей бабушке. Упырь не стал бы связываться, не имея на нее планы. Да и девчонка не отсюда. Мыслевиком пользуется, многого не знает. Браслет видел? Родовой. Не знаю, откуда Упырь ее взял, но явно не с улицы.

— Не сходится, — покачал головой Лист. — Зверь у нее местный. У стихийных миров обычно своя фауна, не похожая на нашу…

— Ладно, парни, что гадать? Захочет — расскажет.

— Жалко ее, — протянул Огневик, — забавная она…

— Ну так пойди Упырю это скажи, — разозлился Туман, — может, он ее отпустит. Здесь каждого второго жалко, — и он бросил свои карты на стол: — Я пас.

«Когда тебе в ухо жарко дышат, утро становится бодрым без всякого кофе», — подумалось Оле. Первую часть она только что придумала сама, вторую частенько говорил дядя Кайлес, когда у него в очередной раз что-то случалось, причем с самого утра.

Она несмело открыла глаза и попыталась нырнуть под одеяло с головой. Вблизи зубы у ташира оказались еще более внушительными, чем издалека, а нависшая морда явно не была настроена дружелюбно.