Книга Совенок. Вода и пламя. Шестая часть, страница 54 – Екатерина Боброва

— Хорошо, хорошо. Пусть появляется. Мы как-нибудь разберемся. Попрошу знакомого преподавателя из Такии помочь.

— Такия, — недовольно проворчала Юля, расстегивая ворот блузки — воздух вдруг резко сделался горячим, аж кожу запекло. Камни на татуировке Кайлеса угольками чувствовались, и Юля подумала, что надо бы вернуться к медитации. А то нервы совсем расшатались… Слишком много всего свалилось за последнее время: уроки с огнем — стихия вообще терпением не отличалась: каждый раз, как на минном поле. Потом Совенок, ритуал и признание его наследным принцем. Теперь Матери ее люто ненавидят, виня в том, что это она лично лишила их сыновей шанса на трон. Четвертая и то с трудом смирилась — внуки помогли оттаять. Остальные при встрече слова цедили сквозь зубы, улыбались так, что плакать хотелось и смотрели, как на врага народа. Хорошо, его величество сократил пребывание Матерей во дворце, мол, раз наследник избран, остальным нечего здесь делать. Будет праздник — пригласим. Юлю данное распоряжение не коснулось, она так и осталась признанной матерью наследника.

— Такия, — повторила она, хмуря брови. Хорошая страна, красивая природа, люди душевные, но это если замуж, а жить просто так — невозможно.

— Других нет, — развел руками мужчина, — не в Шакри-нару же ее отправлять, сами понимаете…

— Понимаю, — согласилась Юля. Но и Такия тоже не подходит. Безмолвные устанут отбиваться от женихов. — Не будем раньше времени наводить панику. До пятнадцатилетия еще далеко.

На нее посмотрели с жалостью.

— Я бы не рассчитывал на то, что у нас есть это время, — проворчал ректор. Помолчал и со вздохом продолжил: — Так и быть, под вашу ответственность я не стану давать новые указания безмолвным. Надеюсь, ваши дети повзрослеют раньше, чем мы сойдем с ума.

Они сидели на толстой ветке в глубине парка, тесно прижавшись друг к другу. Закатное солнце заливало округу теплым светом. Одуряюще пахло цветами. Впереди дерево было усыпало крупными розовыми соцветиями, и вокруг него с жужжанием носились насекомые.

В Асмас окончательно пришла весна.

— У меня руки болят, — пожаловался Илья, показывая ладони, где надулись пузыри мозолей. — Еще этот Лексар… постоянно ноет. Не понимаю, зачем было всех наказывать? Даже тех, кого с нами не было.

— Правило четверки, — поморщилась Оля. — Взрослые уверены, так лучше.

— Ничего не лучше! — горячо возмутился Илья, остро переживая за друзей. — Несправедливо быть наказанным за то, чего не делал!

— Зато это остановит тебя в следующий раз, — мудро заметила девочка, задумчиво потянув за косичку, наморщила лоб. — Отработка — ерунда. Скоро закончится. Но ты понимаешь, что, если бы не Лексар, мы могли погибнуть?

Илья отозвался тяжелым вздохом.

— Надо было попробовать соединить руки и ударить вместе.

— Мы бы упали, — резонно возразила Оля и воскликнула с ожесточением. — Нет, это не дело, если ты можешь пострадать, оставшись один.

Брат досадливо засопел. Его тоже пугала их уязвимость. Вместе они сила, а по одиночке ничем не отличались от остальных детей.

— И что будем делать? — спросил он, невольно придвигаясь ближе. Илью пугала не только уязвимость, но и одиночество. Он настолько привык быть рядом с сестрой, что не представлял себе жизни без нее.

— Нам нужны стихии, — торжественно провозгласила Оля, посмотрела выжидательно на брата.