Книга Совенок. Путь к трону. Пятая часть, страница 101 – Екатерина Боброва

Проход распахнулся неожиданно, обмахнув разгоряченное лицо свежей прохладой. Перед ними черным зеркалом застыло подземное озеро, в котором алыми каплями отразились созданные его величеством световики. С потолка к воде спускались сталактиты. Блестели спинами камни, выступая из воды.

Внезапно темнота перестала быть ало-черной. Со дна взметнулся голубой росчерк, потом еще один. Синими кристаллами замерцали стены. Голубые нити дотянулись до сталактитов, поползли вверх.

— И с чем пожаловал? — прошелестела вода.

Сверкающие нити ткали в воздухе образ. Голубой силуэт мерцал в темноте неоновым светом, уплотняясь и обрастая деталями. Сначала это был мужчина средних лет, с бородкой, потом юноша и в итоге вода остановилась на женском образе с длинными, до пят, волосами. Эдакая голубоволосая Рапунцель с насмешливо вздернутым носом, оголенными плечами и… оголенным остальным тоже. Одеждой, в отличие от огня, водная стихия себя не обременяла.

— Дорогой? — добавила к вопросу вода, приняв провокационную позу и увеличив грудь.

Юля поперхнулась воздухом, детализация была, конечно, с голубым отливом, но вполне себе на уровень восемнадцать плюс. И плюс этот с каждым мгновением все возрастал.

— Смертная? — отвлеклась стихия от создания соблазнительных поз, и Юля внезапно обнаружила себя нос к носу с голубовато-прозрачным лицом, в котором самым завораживающим были глаза. Она не могла оторвать взгляд от бездонных омутов, которые начали вращаться, затягивая с собой в водоворот.

— Ай! — что-то больно ужалило пониже спины, заставив Юлю подскочить и, шипя, потереть пострадавшее место.

— Не огневи, — предупредил стихию его величество, и вода обиженно поджала губы, отодвинулась от Юли, потом задумчиво оглядела ее, выдав:

— А я ведь тебя знаю. Как там моя дочь подрастает?

Юля замерла, отняла руку от обожженного места, посмотрела на голубую деву с испугом и предупредила:

— Это моя дочь!

— Твоя, твоя, — отмахнулась веером брызг вода, — но и моя тоже. Сама мне ее обещала. Сколько ей сейчас? Десять? Малек совсем. Но года через три я бы с ней познакомилась поближе.

Юля даже дышать забыла от такой наглости. Да, они обсуждали вариант отправить близнецов в академию пораньше, но Юля хотела бы этого избежать. Быть самыми младшими на курсе такое себе испытание.

— Не торопись, мокрость, к моему ребенку своими потоками лезть, пусть сначала нормальную стихию обретет, — от его величества побежали огненные ручейки по камням, и голубой свет в пещере сцепился с алым, пугая собой темноту.

— Это ты-то нормальный⁈ — взвилась голубая дева, принимая боевую форму великанши с блестящими чешуйками доспехов, иглами вместо волос и острыми плавниками на плечах и спине. Во рту блеснул тройной ряд хищных зубов.

Сбоку от ассары полыхнуло, там тоже поднималось что-то большее, гневное и очень горячее. Берега озера начали клубиться паром, и Юля ощутила себя крошечной мошкой, попавшей между молотом и наковальней.

Нет, она знала, что рано или поздно встанет вопрос с даром Оли, но не думала, что так скоро, еще и в пещере при личном контакте и до того, как дочери исполнится пятнадцать. Что удивительно, обе стихии спорили об очередности проявления дара, словно не было никаких склонностей, законов магии и возможностей организма. Наглость!