Книга Совенок. Путь к трону. Пятая часть, страница 124 – Екатерина Боброва

— Мой огонек тоже не в восторге, — согласился Харт, — да я и сам не хочу менять работу. Нравится быть в тени, а на троне особо не развернешься — каждый шаг под присмотром заботливых подданных.

Братья обменялись понимающими взглядами. Шестого надо было оградить от опасности так, чтобы никто не догадался об истинных причинах заботы короны о принце.

— Как там дела у нашей ассары? Давно не слышал об ее отношениях со стихией. Как проходят уроки? — поинтересовался Харт, меняя тему.

Фильярг разражено мотнул головой:

— Лучше не спрашивай. Эти двое… — он закатил глаза, поджимая губы, — создали артефакт связи и теперь отправляют друг другу звуковые послания.

— Так это хорошо, — недоуменно вскинул брови Харт, — заранее знать, когда тебя вытащат на тренировку.

— Ты бы слышал, в каких выражениях они это делают, — Четвертый со злостью впечатал кулак в стену и процитировал: — Огонь моего сердца, свет в твоих глазах заставляет меня считать мгновенья до нашей встречи. Сегодня, когда последний луч солнца исчезнет за горизонтом, я сожму тебя в своих обжигающих объятиях.

— Юлиус Сладкоречивый. «Третье письмо к обожаемой супруге», — откликнулся Харт, никогда не жаловавшийся на память.

Фильярг застыл, медленно повернулся, посмотрел потрясенно на брата:

— Он же умер лет триста назад!

— Вот именно, — усмехнулся Харт, — он умер, а память его живет. Не злись на стихию, — посоветовал Третий, — она пытается найти подход к твоей жене, уже и мастеров слова привлекла для составления посланий.

— Мне от такой заботы что делать⁈ — возмутился Фильярг.

Харт посмотрел на него сочувствием:

— Смириться. Ты же понимаешь, что никогда не сможешь конкурировать с тем, кто владеет огнем тысяч мастеров слова, да и не надо тебе конкурировать. Все, что он может — это слова.

— Я понимаю, вот здесь понимаю, — Фильярг стукнул себя по лбу, — а тут, — он ткнул себя в сердце, — все равно болит.

— Ревность, мой брат, одна из составляющих любви, — Харт утешающе похлопал его по плечу, — мы все платим эту цену и лекарство одно: доверие. Верь своей жене, она у тебя умная женщина. Да и за кем еще в Асмасе огонь ухлестывает? Есть повод гордиться.

— Я бы этот повод… — стиснул кулаки Фильярг.

* * *

Десять фигур слаженно шагнули на поле. Алю очень хотелось крикнуть: «Собрались!», но он понимал, что команда и так на взводе. Чуть отстал, пробежался взглядом по спинам, в последний раз проверяя наличие щитов и физической защиты.

Асмас играл в первом раунде огнемяча.

Правила игры были просты: поймать мотающийся в метре над полем, временами вспыхивающий голубыми искрами, световик и не дать соперникам выбить себя, попав под заклинание и получив условную «смерть».

«Усложненные пятнашки с ловлей кролика», — так прокомментировала игру мама. Аль не видел сходства между световиком и кроликом, разве что вертлявостью тот напоминал собственного кроля.

Кроме нужного световика на поле летали — за компанию — еще пара десятков обычных и спутать одного с другим было крайне легко. Вдобавок соперники не дремали, норовя нанести подлый удар… Словом, игра не была простой.

Рузандцы вышли на поле слаженным строем. Аль шагнул вперед, обменялся поклоном с капитаном соперников — еще одна традиция, которую внесла мама.

Зрители затаили дыхание. А вот и сигнал — густой звук прокатился по трибунам, пробирая до дрожи.