Книга Путь менталиста, страница 68 – Екатерина Боброва

Высочества скривились… Это был тот прогресс, который они хотели бы остановить, но не могли.

— Огонек, — ладонь прижали к губам, обожгли поцелуем.

Юля с трудом выныривала из подаренного целителем сна. Организм ощущался по отдельности, а целиком просыпаться не хотел.

— Как ты? — обеспокоенно уточнил Фильярг, склоняясь над женой.

— Спать хочу, — призналась честно та, — словно большой такой ленивец.

— Ну и спи, — не стал возражать Фильярг, — только домой тебя отнесу. Хочешь?

Юля зажмурилась. Ее. На руках. На глазах у всего птичника. И сразу поползут слухи, что ассара доработалась до такого, что ходить уже не может. Почему-то именно женский трудоголизм местным обществом приравнивался к страшному греху. Ибо пламя надо зажигать не только на работе, а еще дома и обязательно в супружеской спальне.

— Сама дойду, — поспешно отказалась.

Помолчала, так и не открывая глаз. Каяться с закрытыми глазами было легче.

— Прости за то, что молчала. Я так перепугалась. Вела себя точно курица, думая лишь о своих страхах.

Муж взял ее за руку. Пальцы сплелись. Ободряюще сжалились.

— Я всегда знал, что у столь потрясающей женщины будут не менее потрясающие дети. И не забывай, ты не только мать, но и ассара. Для тебя нормально вдвойне переживать за детей, как и не доверять магии. Тебе было непросто принять ту часть себя, а тут дети. Раннее пробуждение. Представляю, что ты только передумала.

Юля вздохнула. Хватит переживаний. Мыслей, идущих по кругу. Тисков, сжимающих сердце. Сухости во рту. Действительно хватит бояться того, что еще не случилось.

— Я столько раз видела всплески у первых курсов. Это так страшно… А тут… Они ведь маленькие. А если стихия проснется и у них?

— Стихия мудра, — в голосе мужа зазвучала улыбка, — она обязательно проснется, но в свое время. Не бойся огня. Он суров, но справедлив. К тому же ты ему определенно нравишься. Я бы сказал, ты единственная женщина на моей памяти, которая вертит им, как хочет.

Юля польщенно фыркнула.

— Ты преувеличиваешь.

— Ни капли, — не согласился Фильярг.

Наклонился, приподнимая ее и бережно-бережно прижимая спиной к себе.

— Это ты меня прости за обман. За то, что не рассказал тогда о Шестом. Мне казалось, что это уже не важно. Все живы, а цена… Прости и за то, что принял решение о ребенке, не посоветовавшись с тобой. Ты же не против его?

— Глупости, — рассердилась Юля, — как я могу быть против?! Нет, что не посоветовался — это, конечно, безобразие. Но я понимаю, ты не только мой муж, но еще и представитель патриархального общества, в котором место женщины где-то между: «подай еду» и «иди спать». Так что ничего другого я от тебя и не ждала. Принял решение, исполнил, а рожать, значит, мне?!

— «Подай еду»? — с угрозой протянул Фильярг. — Хотя «женщина, в кровать» мне нравится больше.

И прикусил мочку уха, заставив Юлю возмущенно охнуть.

— Я говорила про «иди спать», — пробурчала она, — твое звучит неприлично.

— Зато мне, как представителю патриархата, нравится, — усмехнулся Фильярг, стиснул ее в объятиях, прижал к себе и произнес: — Женщина, даже не думай, что сможешь от меня отделаться. И рожать, ты права, будем вместе. В этот раз я поделюсь своей силой с ребенком и роды приму. У меня восемь месяцев на подготовку. Его величество поделится опытом.