Книга Мама для Совенка 2, страница 160 – Екатерина Боброва

— Не могу знать, — пожала плечами девушка.

— Ах, не можете? А вот тут, — и он ткнул пальцем куда-то в текст, — его высочество Первый четко написал, что эксперимент с обучением женщины был признан короной удачным, стабильность энергии подтверждена в экстремальных условиях, и потому корона желает направить ещё кандидатов для расширения границ эксперимента.

— Если корона желает… — философски отреагировала Юля, мол, смысл сотрясать воздух, когда наверху уже все решили.

— Признайтесь честно, — ректор сменил тон на любезно-масляный, — вам скучно без женского общества? Так я позволю завести служанку, компаньонку, кого угодно, только убедите Первого, что мы не сможем учить женщин.

— Но меня вы ведь учите? — вздернула брови Юля. — И простите, при всем уважении, переубедить Первого я не в силах. Вы и сами знаете, если что-то взбрело в голову его высочеству…

— Наливки презентую. Ящик, нет, два.

Юля помотала головой, тихонько отступая.

— Калкалосу вашему дам разрешение прилетать.

Как будто оно ему нужно, — подумала Юля, упираясь спиной в дверь.

— Бал устрою, — ректор перешел на бред, — штаны ваши дырявые позволю носить.

— Простите, ничем не могу помочь, — и Юля выскользнула за дверь. Выдохнула. Встретилась взглядом с Совенком.

— Ну как? — деть подпрыгнул от нетерпения.

— Все хорошо, солнце, — потрепала Αля по голове, — мы победили. Будет у нас первый женский факультет.

Эпилог

Ректор похудел, спал с лица, и Юле было бы его жаль, если бы не желание переложить ответственность на хрупкие плечи.

— Юлия Андреевна, как думаете, сколько туалетов понадобится на третьем этаже?

— А в раздевалках нужны зеркала? Одно или пять?

— Может, нам разноoбразить меню десертами? Женщины ведь любят сладкое?

И так раз пятнадцать на дню к ней прибегали порученцы с вопросами, как будто Юля одномоментно стала мировым экспертом по женским вопросам.

Академия гудела. Академию потряхивало. Инструктора и наставники срывали голос, а места в карцере были расписаны на месяц вперед. Все строили предположения о возpасте новеньких. Кто-то считал, что наберут детей. Кто-то был уверен, что отбор начнут с возраста малой зрелости — двадцати шести лет, когда замуж уже можно, а вот решать за себя нет. Кто-то с пеной у рта утверждал, что девушки прибудут в поисках мужей, мол, корона решила совместить приятное с полезным: и выучить, и пристроить.

Лихорадка из академии расползалась по стране, матери бились в истериках, отцы прятали дочерей — прошел слух, что набирать в обязательном порядке будут всех от двадцати до тридцати лет. Незамужних. Прокатился вал свадеб и заключенных покровительств.

Шепотом передавались новости о сбегающих под покровом ночи девах, о собирающихся в Пėрвом тэорате женщинах, о сoвершаемом над ними чудовищном обряде, который делает безбрачной, бездетной, зато контролиpующей магию.

Старики сокрушались о безвозвратно потерянном времени, когда женщину интересовали лишь семья, дети и муж — и все было хорошо. На кухнях разворачивались настоящие баталии, и за фразу «А что женщины тупее мужчин? Почему им нельзя учиться?» можно было отхватить тяжелый родительский подзатыльник.

Корона выдерживала паузу, собирая материал. Наверху готовились задавить вопли доказательной базой. Больше всего было слышно мужчин, почему-то они решили, что власть покушается на святое — спальню.