Книга Шесть высочеств и одна ассара, страница 149 – Екатерина Боброва

– Тише, сладкая, тише. Все закончилось. Тебе никто больше не угрожает.

Юля всхлипнула, покачнулась на подкосившихся ногах. Фильярг развернул ее к себе. Приподнял лицо за подбородок, и она зацепилась взглядом за налившуюся золотом радужку глаз, за расширившийся зрачок и свое отражение в нем. А потом ее поцеловали. Жарко. Требовательно. Грубо сминая губы и проникая в рот языком. На глазах у всех – если там кто-то еще остался… Одна ладонь фиксировала затылок, гася малейшее сопротивление. Вторая обнимала за талию, притягивая, вжимая в мужское тело. Чужой язык танцевал во рту, брал штурмом, наказывал, ласкал. Юля плавилась в горячности поцелуя, согреваясь и забывая недавний ужас. Но губы уже болели, воздуха не хватало. Она забилась, пытаясь освободиться. Ее отпустили, чтобы тесно прижать голову к груди и коротко приказать:

– Стул принес.

Зачем стул? – вяло подумала Юля, рвано дыша, как после забега. В комнате полно кресел и целый диван есть. Под щекой сильно билось чужое сердце. Нос щекотала мягкая ткань рубашки. Дернулась, но ее не отпустили, продолжая фиксировать в тесных объятиях-зажимах.

Стукнули ножки по полу. Фильярг потянул ее за собой, усаживая Юлю на колени и продолжая крепко удерживать в руках. Она снова безрезультатно попыталась освободиться, но тут же притихла от раздавшихся уверенных шагов и прозвучавшего ехидного:

– Так-так. И почему я не удивлен? А ведь только ремонт закончили, н-да. Кто выпустил Шестого? Метнулся обратно. Кому я сказал? Жива, жива твоя драгоценность, и даже не пострадала. Чего не скажешь о других… И если бы кое-кто лучше старался, сам бы ощутил состояние ассары. Работать! Бегом!

Хлопнула дверь.

– Темное пламя, кто бы мог подумать, – с явным удовольствием произнес Третий. – Напомни мне, братец, когда у нас последний раз наблюдалось подобное чудо?

– Правление Четвертой ветви.

– Верно, – щелкнул пальцами Харт, – а Шестая мать у нас из рода Соваш.

– Мать правителя Четвертой ветви ее прабабка, – добавил подробностей Фильярг.

– Кто бы мог подумать, – повторил Харт, – занятный костерок получился… Щедро Шестая сына одарила. Ты почему вернулся? – отвлекся он на кого-то. – Думаешь, мне нужна сейчас охрана с нулевым резервом? Марш обратно в лазарет. И Пятой передайте, как придет в себя, я ее обязательно навещу. Пусть готовится и вещи собирает.

Юля снова дернулась – обниматься с Фильяргом было приятно, как и вдыхать его аромат, но этот хитрюга не просто прижал ее к себе, а еще и глаза ладонью прикрыл. И как тут стерпеть, когда любопытство уже загрызло? Да и неудобно прилюдно сидеть на коленях у мужчины.

– Отпусти, – попросила Юля тихо, и ее нехотя выпустили из объятий, но руки остались лежать на талии, страхуя.

Она огляделась, не узнавая комнату. Складывалось ощущение, что внутренности просто сожрали. Исчезла мебель, обивка стен, потолок темнел серым камнем, по углам испуганно жались световые шары. На полу светлели нетронутые пятна деревянного покрытия: одно круглое, у Юли под ногами, второе, у дальней стены, напоминало кляксу с неровными краями. Двери в столовую не было. От лестницы осталась только верхняя часть. И стало понятно, почему так сокрушался Третий. Уютного ремонта было откровенно жаль.

Харт проследил ее взгляд до кляксы и подтвердил: