Онлайн книга «Сокровище для ректора, или Русалочка в боевой академии»
|
Мелодия то ускорялась, то затихала и замедлялась, растягивалась, даруя надежду на непрекращающийся танец. Вскоре она стала почти неслышной — ее заглушил стук сердца — и мы застыли посреди балкона, но всего на миг, как бы давая себе возможность отдышаться, а после мерно, совсем лениво продолжили качаться из стороны в сторону, точно баюкая ветер, как только-только заснувшее дитя. Я сдалась первой — или просто доверилась? — опустила взгляд и прижалась щекой к его груди. Меня так поразило, что его сердце стучало громко, в крайнем волнении, что я хотела тут же отпрянуть, но сильные руки сжали в объятиях, не давая не только пошевелиться, но и вздохнуть. А когда они, крепкие и пылкие, обратились в нежные, я позволила себе расслабиться. И впервые за время, проведенное рядом с истинным, я почувствовала себя спокойно, защищенно, так безмятежно, что сама испугалась своего спокойствия. Ведь обычно в его присутствии я чувствовала сильный, сбивающий с мыслей трепет. — Я даю вам слово, Мира, — неожиданно тихо заговорил магистр. — Я найду вашу тетю. Обязательно найду. Нехотя я оторвалась от его груди, заглянула в черные глаза, по-прежнему пугающие, но уже не так сильно, как раньше. Облизнув сухие губы, улыбнулась. — Я вам верю. Хоть у меня и были причины не доверять вам… Но сейчас я чувствую, что могу довериться, и это вовсе не ложное чувство. — Сглотнула под внимательным, слегка удивленным взглядом, и добавила: — Теперь вы знаете о моей слабости. Вы о ней догадывались уже давно, я уверена. Но еще ни разу не слышали. Так вот теперь знайте: вы сделали меня слабой до невозможности. Он молчал всего пару секунд, а затем вдруг усмехнулся, но как-то беззлобно, сопровождая это мягкой улыбкой. — Почему вы облачаете свои чувства в слабость? Разве можно называть это слабостью? — Мне всегда так казалось… — Может, кто-то будет считать это недостатком, своей уязвимостью, — перебил он меня. — Но вы не должны так думать, Мира. Для вас это спасение, разве нет? Он знает. Я уверена, он знает, что его любовь — моя возможность остаться на суше. Только не говорит прямо, зачем-то оттягивает момент, будто прощупывает почву, ступает осторожно, как по льду… А если я скажу прямо первая, усладит ли он меня взаимностью? — Магистр, я… — Я замокла на мгновение, вздохнула тихо, не отводя взгляда от его затаивших ожидание глаз. Немного выровняв дыхание, продолжила: — Я хотела сказать… Но меня внезапно оборвал громкий крик, донесшийся из зала, и я тут же ощутила, как напрягся мужчина. Мы одновременно бросили взгляды на стеклянную дверь, потом переглянулись. Всего одно короткое мгновение — и он взял меня за руку, потянул за собой, но у выхода с балкона отпустил, обернулся, бросив сухо: — Идите за мной. И быстро вышел. Я поспешила за ним, слыша отдаленные разговоры, но не разбирая слов. Очередной крик продолжился каким-то отчаянным, затрагивающим сердце воем и рыданиями. Многие теснились у сцены, другие пробивались туда, как и мы с магистром, но в отличие от остальных нам не составило труда пробраться через толпу. Все расступались, шепча между неясными словами: — Директор… — Это директор… Магистр вырвался из потока адептов и застыл, уперев взгляд куда-то в середину круга, образованного любопытными студентами и профессорами. Я же протолкнулась в первый ряд и тоже застыла. |