Книга Сокровище для ректора, или Русалочка в боевой академии, страница 8 – Милена Вин

Тетушка открыла окно, Филя влетел, присел на спинку стула.

— Ты видела, Вулья? Видела? — восторженно начал он. — Мелкая вязью обзавелась! Да приглядись… Непростая вязь-то.

— Угомонись ты, — рявкнула тетя. Прошла к столу, подняла с пола ступку. — И без тебя почувствовала… Но ответ мой прежний.

— Но почему?! — возмутилась, ударив хвостом по стенке под водой.

— Мирабель! А ну не буянь! Хватило мне одной принцессы, влюбившейся в земного… Нечего и тебе на сушу соваться.

— Тетя! Так ведь истинный он! Здесь все по-настоящему... Настоящая любовь!

— Любовь, как же… — фыркнула эта гаргулья, скривившись, и как-то злобно бросила ступку на стол. — Что ты вообще знаешь о любви между мужчиной и женщиной?

Совсем нежданный вопрос в одно мгновение остудил пыл. Смутилась я слегка, потупила взгляд, сложив на хвосте руки.

— Ну… это же как у моей сестры и ее принца. Они же любят друг друга… Она ему подарила первый поцелуй, а он ее замуж позвал…

— Вот же глупая рыба! — рассмеялась вдруг ведьма. Звонко, ехидно. — Думаешь, в жизни все так просто? Думаешь, твой пират тебя замуж позовет? Обдурит он тебя, глупая! Воспользуется твоей наивностью, а если уж правду расскажешь — послужишь ему средством обогащения.

— А я не скажу! Ну помоги, тетушка! Жалко тебе что ли?

Ехидная улыбочка вмиг спала с ее тонких губ, взгляд стал серьезным и выразительным.

— Тебя жалко, — пугающе серьезным голосом сказала она и начала подбирать с пола книги. — Погубишь себя. А если не ты — то твой пират. Знаешь хоть, кто он такой?

Качнула головой, спросила тихо, тая внутри обиду:

— И кто же?

Вулья выпрямилась, посмотрела, а я не выдержала этого взгляда — тяжелый он больно — и отвернулась.

— Плохой он человек, Мира. С пиратами якшается, стражу от них уводит, за что долю получает — вот что я в видении увидела. А для остальных — человек воспитанный, с принципами. Боятся его, но уважают.

— И что мне делать? Не хочу я как ты всю жизнь на болоте прожить…

Сказала, а не подумала. Тут же поджала губы, хмурясь, и слезы с трудом сдержала.

А когда тетя тяжело вздохнула, не выдержала — позволила слезам сбежать по щекам.

— Прости, тетушка, — взглянула на нее, хоть и стыдно было. — Прости. Не хотела я так говорить… Со злости…

Вулья покачала головой, перебросилась взглядом с притихшим Филином и, подойдя, опустилась рядом со мной.

Удивление затмило все прочие эмоции — и злость, и страх, и обиду, — когда тетя погрузила в воду ноги, легонько задев мой хвост.

— Ты же знаешь, Мира… — начала она шепотом, — … я только добра тебе желаю. Хочу, чтобы ты была счастлива, как твоя мама. Но не по пути тебе с этим человеком.

— Не смогу я быть счастливой, если останусь в море, — сказала уверенно и утерла с лица слезы. — Выбор сделан за меня. Связать я себя ни с кем не успела, а значит, этот пират теперь единственный, кто годится на роль суженого.

Что правда, то правда. Если бы я только успела вступить в брак, связать себя с мужчиной, тогда, даже после встречи с истинным, вязь не проявилась бы.

А теперь поздно жалеть! Не хотелось мне замуж, да и сейчас ни капельки не хочется. И этого монстра видеть не хочу! Наверное… Просто все нутро бунтует, сердце щемит, ноет, желая вернуть тепло истинного, увидеть его, хотя бы глазком.

Не мои это желания! Насильно вызванные.