Книга Три пули для копа, страница 37 – Анна Орлова

С Шейлой, сестрой моего мужа, Элен дружила с детства.

– Правду, – пожала плечами я. – Или ты серьезно думаешь, что с Эллиотом у меня роман?

Это уже начинало раздражать. Сначала Логан, потом лейтенант Коэн, теперь Элен… Неужели я и впрямь похожа на такую дуру?

Она сдула упавшую на лицо золотистую прядь:

– Что я, сумасшедшая? Хотя твоему мужу это все равно не понравится. Не знаю, зачем ты связалась с Эллиотом, Милли, но… будь осторожна, прошу! Ты же знаешь, что брюнеты…

– … безжалостные и беспринципные эгоисты, – закончила я, сжав кулаки так, что ногти впились в ладони, – которые хотят любой ценой заполучить приглянувшуюся игрушку. Я знаю, Элен. Знаю.

И мне, и ей пришлось испытать это на своей шкуре. Только Элен повезло меньше, не зря она теперь так старательно прячет свою красоту.

Губы у нее задрожали, и она поспешно отвернулась.

Чтобы не вспоминать – не хочу об этом думать! – я принялась торопливо перелистывать бумажки. Ничего ценного там не нашлось, так что я с раздражением захлопнула папку:

– Кстати, о брюнетах… Сделаешь еще кое-что?

– Не расплатишься, – она потерла глаза и зевнула. – Ладно, только говори скорее. Спать хочу, умираю.

***

Полицию я все-таки вызвала, из телефонной будки на углу. Зажала нос и гундосила, как в дешевом романе. Как только дежурный спросил, кто говорит, я бросила трубку.

К "Бутылке" я подъехала ближе к четырем, в тот зыбкий предутренний час, когда жизнь ненадолго замирает даже в нашем развеселом квартале. Дождь почти утих, зато улицу заволокло густым туманом, в котором дома казались призраками самих себя. Мокрая брусчатка маслянисто блестела, воздух пах сыростью и гнилью.

На ходу вынимая из сумочки ключ, я шагнула на крыльцо, когда сзади меня крепко ухватили за локоть.

Сердце подпрыгнуло к горлу. Обознались? Вряд ли в Тансфорде нашелся самоубийца, который рискнул бы ограбить хозяйку "Бутылки". А если рискнет… что же, сам виноват.

Я нащупала в сумочке револьвер, дернула плечом и посоветовала раздраженно:

– Глаза разуй!

– Спасибо, – насмешливо отозвалась темнота, – я и так неплохо вижу.

День был долгий и очень, очень насыщенный. Так что испытала я лишь досаду. Хотелось наконец добраться до ванны и… хотя бог с ней, с ванной. Я готова была уснуть прямо на коврике у двери.

– Мистер Эллиот, не делайте так больше, – посоветовала я устало, оставляя в покое револьвер, и наобум ткнула ключом в замок.

– Иначе что?

Могу поклясться, он усмехался.

Я обернулась. Губы брюнета и впрямь кривились в улыбке. Его высокая темная фигура в полумраке – ближайший фонарь разбит, остальные едва разбавляют темноту – выглядела зловеще.

История повторялась: тот же переулок, тот же наглый брюнет. Он по-прежнему цепко держал меня за локоть.

– При всех ваших талантах, мистер Эллиот, – съязвила я, отстраняясь. – Вряд ли вы сумеете остановить пулю.

Он хмыкнул:

– Зато я чувствую оружие и испорчу его прежде, чем вы успеете выстрелить. Мы так и будем разговаривать на пороге?

– А вы полагаете, – подняла брови я, – что я приглашу вас к себе?

– Почему бы и нет? Разве бар работает не до последнего клиента?

– Послушайте, мистер Эллиот, я зверски хочу спать, – сообщила я без обиняков. – И не готова пикироваться с вами в пятом часу ночи. До свидания.

Размечталась.

Эллиот зло прищурился. Шагнул вперед, заставляя меня вжаться лопатками в дверь.