Книга Надежда тебя не покинет, страница 80 – Ольга Шах

Дмитрий заверил меня, что никоим образом не станет тревожить во время приготовления ужина, дабы не забрать у меня хотя бы частичку заслуженных лавров, отчего я вновь исполнилась благодарности.

— Хм, ну, допустим, — изогнув бровь, максимально вежливо сообщил мне молодой человек. — В конце-то концов, кто я такой, чтобы стоять между женщиной и её желанием поразить широкую общественность своими кулинарными талантами?

Я зло покраснела в ответ на эту сентенцию, поскольку я поразить «широкую общественность» и не пыталась, разве что только в лице Дмитрия. Как бы то ни было, я заранее изучила работу всех кухонных агрегатов, и теперь крайне внимательно взирала на заказанные Дмитрием пельмени, которые плавали в кипящем бульоне, словно буйки в водах Финского залива. «Надо же, продукты испорчены», — всерьёз расстроилась я, заметив, что все пельмени в процессе варки всплыли. — «Огорчительно как!». Потому как я чрезвычайно внимательно отнеслась к советам Алисы, тщательно наблюдая за процессом приготовления пельменей.

У меня даже промелькнула недостойная мысль, что тот лавочник, что доставил нам продукты, вместо обещанного пристойного магазина, приобрёл их где-то в подворотне Воротникового переулка. Посему я украдом, сделав вид, что так и было задумано, выбросила испорченное и спрятала кастрюлю, дабы избежать ненужных вопросов. Ну что же, два блюда вместо трёх — пока арифметика в мою пользу, кроме того, можно красиво нарезать сыры и колбасы в добавление к горячему блюду.

Тут кстати пришло воспоминание о том, как принимали гостей у нас дома. Маменька всегда относилась к этому бескомпромиссно и чрезвычайно сурово, даже если речь шла всего-навсего о камерном приёме, на котором будут присутствовать ближайшие соседи, помещики Углицкие, с сыном Николенькой, да мучимый приступами подагры старый поручик Павлоградского полка Михаил Семёнович Артюховский, папенькин первый соратник по карточному пристрастию.

Меню тщательно выбиралось, составлялись карточки с вписанными блюдами и увеселениями, которые планировались на мероприятии. И то, и другое было крайне важно, потому как перебор с переменами блюд и их обильностью может быть воспринят, как дурновкусие и склонность к купеческой основательности. Намёк на последнее был крайне ядовит, а потому маменька душевно волновалась, продумывая детали предстоящего события. В такие моменты даже я ощущала душевное беспокойство и старалась лишний раз не попадаться на глаза дорогой родительнице и на всякий случай торопясь соглашаться со всеми её прожектами.

Так, кажется, я слегка увлеклась размышлениями о том, насколько я состоятельна в качестве поварихи, от печи тянуло горелым, да так, что я спохватилась и поспешила отворить на кухне окна. После чего суетливо распахнула дверь печи и вытащила оттуда слегка подгоревшие кусочки курицы в обрамлении огарков, некогда бывших празднично-красивыми шампиньонами. «Что же, это не беда!», — постаралась я себя подбодрить, отколупывая пригоревшую сырную корку. М-да… ну, одно блюдо вместо трёх — пока арифметика в мою пользу. Я тут же, не сходя с места, решила, что красиво сервированный стол с лёгкостью заменит богатство угощения.

У меня ещё была некоторая надежда на бисквитный торт с ягодами. Теперь, наученная горьким опытом, я смотрела во все глаза за готовящимся блюдом, трепетно переспрашивая у Алисы каждое своё действие. И это невзирая на то, что она заверила меня, будто испортить тесто, приготовленной из сухой смеси, практически нереально.