Онлайн книга «Когда-то я была злодейкой»
|
Морское путешествие расслабило и приглушило тревогу, охватившую ее при расставании в порту. Елизавета строила планы, мечтала, вспоминала, читала, изучала наследие покойной губернаторской вдовы. Всё было хорошо, не считая усиливающегося желания нормально помыться, пока однажды ночью её не разбудил топот ног, громкие крики и шум на палубе. Они шли по Бишкаушскому заливу вдоль западных берегов Великого Континента, до места назначения оставалась неделя примерно, когда «Лузитания» попала в сильнейший шторм, возникший как по щелчку чьих-то пальцев. Команда суетилась, пассажиры паниковали, а у Лиззи сжалось сердце от предчувствия чего-то плохого. Она успела натянуть штаны и тунику, повесить на шею крест Зулу и, подхватив саквояж с ценностями, выскочила в коридор, по которому куда-то спешили, толкаясь и паникуя, встревоженные и даже обезумившие соседи по каютам. В общем потоке её вынесло наверх, где, преодолевая буйство стихии, матросы спускали на воду шлюпки, усаживая в них плачущих женщин и детей, боролись с неснятыми парусами, что-то ещё делали… Елизавета смотрела на все широко раскрытыми глазами и не знала, куда себя деть и что делать. Она оцепенела, глядя на вздымающиеся гигантские волны, обрушивающиеся на палубу потоки воды, обливавшие людей с головы до ног и смывающих некоторых за борт, слепла от всполохов молний во все небо, вздрагивала от громовых раскатов и треска мачт, ломающихся под напором шквалистого ветра… Это было воплощенным кошмаром, настоящим светопреставлением! Елизавета жалась к борту, обнимая саквояж и ожидая своей очереди на погрузку в спущенную на воду шлюпку, когда над ней будто взорвалось что-то, и кто-то пронзительно закричал: «Осторожно, мэм!». Она повернулась на звук, и в это мгновение прямо на её голову упала рея … * * * «Лузитанию» и тех, кто остался в живых, выбросило на мель у берегов Иберии. Большинство пассажиров и основная часть экипажа сумели спастись, как и потрепанный, но, в общем, целый корабль. Среди пропавших без вести (вероятнее всего, смытых за борт и не найденных на берегу) числилась леди Лиззи Мортен, девица 33 лет, о чем позже владелец судна уведомил телеграфом ошеломленных трагичным сообщением родственников… Старейшина Зулу принял известие о пропаже белой госпожи с присущим ему спокойствием, в отличие от рыдавшей неделю Флоренс. — Я помолюсь духам предков о белой госпоже, — сказал он внукам и ушел на берег океана, где просидел неподвижно несколько часов. А когда вернулся, велел всем перестать плакать, поскольку высшие силы позаботились о душе молодой хозяйки… Что он имел ввиду, никто не понял, но после этого заявления траур по Лиззи проходил уже без излишних слез, сожалений и чувства вины, исключительно в обстановке светлой печали и глубокой благодарности девушке, так много сделавшей для семьи Мортен и не только. На ранее установленной у главного входа в пансион стелле к имени Батшебы Винтер добавилось имя Лиззи Мортен — в память о ее жизни и делах. Часть вторая, Глава 2 — И снова — здравствуйте, по другому не скажешь — протянула вслух Хмырова, вернувшись в новую старую реальность. — Судьба играет человеком, а человек играет на трубе… Елизавета подняла глаза к потолку. — Эй, вы там, наверху! Не знаю, чего вы добиваетесь, но СПАСИБО! За дом, детство, родителей… Спасибо! Я буду хорошей девочкой. |