Книга Подменная дочь, страница 173 – Лора Лей

«А чего ты хотела, Юля? Это твое первое замужество…Ох, ну надо же…Наверное, это нормально. Вот бы мама удивилась…И порадовалась, и поплакала, скорее всего…Обняла бы, поцеловала…Мамочка… Господи, пусть у них все будет хорошо, пожалуйста…Что-то мне…муторно, как бы не разреветься…На ту ли лошадку я поставила? Так, отставить панику! Юля, соберись! Всё будет хорошо!» — я остановилась, посмотрела в небо, глубоко вздохнула…и вошла в главный зал, где было… многолюдно.

И сразу попала в плен темных, горящих жаждой, глаз самого красивого мужчины в обеих моих жизнях…Мысленно упрекнула себя в том, что пускаю слюни на симпатичную мордашку, но снова попалась! А Чан Мин окинул меня всю внимательным взглядом и мягко улыбнулся, как бы поддерживая и наделяя уверенностью и спокойствием.

«Не переживай! — говорили его глаза. — Я с тобой! Мы вместе!» И я…успокоилась, и обратила внимание на собравшихся в зале: лица были знакомые и не очень.

Бабушка и отец сидели в двойном кресле, величественные и торжественные, что подчеркивала одежда в цветах благородной зелени: на бабушке — глубокого малахитового оттенка, на генерале — приглушенно-травянистого. Помимо воли отметила их похожие черты: сомневаться в родстве мужчины и женщины не приходилось.

С правой стороны, также в двойном в кресле, сидела маркиза Фэй в аналогичном бабушкиному наряде из тяжелой парчи цвета гречишного меда на свету, подчеркивающего её элегантность, и Чен Сян. Позади него стоял Чен Ян, оба младших Гу, как и старшие члены семьи, проявили единодушие — их ханьфу, на пару тонов светлее отцовского, делало их практически близнецами.

«Они сговорились, что ли? И на мне платье, пусть и не прям зеленое, но тоже из этой серии» — мелькнуло в голове, пока я переводила взгляд на гостей, разместившихся по левую сторону от главы дома.

* * *

Цзян Чан Мин, в серебристо-сером ханьфу, сидел рядом с мужчиной лет шестидесяти в бледно-голубом облачении, почему-то ассоциирующемся с нарядом ученого — здесь они предпочитали светлые оттенки в одежде.

«Отец? Цзян-старший?» — подумала и встретилась взглядом с чуть прищуренными карими глазами, спокойно и доброжелательно смотрящими на меня с худого, некрасивого, но весьма интересного лица, в котором, как ни странно, просматривалось сходство с женихом. Может, болезнь и переживания стерли краски, обильно посеребрили волосы и подсушили тело, но выглядел незнакомец гораздо старше остальных мужчин в зале.

А вот глаза его светились умом и живостью, контрастирующей с немолодой внешностью. Он разглядывал меня пристально, я отвечала тем же, пока гость не рассмеялся, повернувшись к Цзяну:

— Сяо Мин, я рад, что ты нашел свою мечту! Эта девушка станет тебе хорошей женой, ты был прав! В ней есть сила, характер и красота — редкое сочетание…Гу-фурен, Гу-дарен, спасибо! — говоривший, не вставая, соединил руки в жесте признательности, склонив голову в сторону старейшин. — Моему сыну повезло встретить Вашу дочь и внучку! Предлагаю пропустить формальности: все бумаги у нас готовы, давайте подпишем их и отметим союз наших семей хорошим застольем! Хун Бин, доставай подарки! Сяо Хао, где гусь?

И тут я обратила внимание на сияющего улыбкой и лысиной дядьку Чжана в кресле-каталке, придерживающего на своих коленях большую корзину, и вторящего ему Джи Хао с белым упитанным гусем (с красной ленточкой на шее!) на руках.