Книга Подменная дочь, страница 3 – Лора Лей

* * *

Но, как говориться, в семье не без урода. Таковым могла считаться Гу Чен Юнь, единственная дочь Гу Чен Вэя, 16-летняя невеста сына правого премьер-министра Ляна, свадьба которой была назначена на конец тринадцатого года правления императора Танцзысуня.

Гу Чен Юнь, в отличие от других представительниц клана, выросла ленивой, избалованной, но хитрой и удачливой. Будучи единственной девочкой в поколении, не имея конкурентов, она довольно рано осознала, что является жемчужиной в ладонях родителей, и научилась, умело манипулируя чувствами членов семьи, использовать их безграничную любовь к себе для достижения своих эгоистичных целей.

Она в совершенстве овладела наукой притворства, представляясь такой, какой желали ее видеть, умела наблюдать, слушать и делать выводы относительно слабостей и секретов других, используя полученную информацию ради собственной выгоды. Ну, или чтобы досадить другим — при случае или желании.

Не то, чтобы Ченъюнь была совсем бесталанной, но уж точно не звездой, однако мнение о себе как яркой, умной, неординарной барышне она создала и поддерживала не только собственными усилиями (приходилось, увы), но и подарками, лестью, мелкими услугами.

Ей нравилось интриговать, сталкивать людей лбами, оставаясь при этом в тени, она не отказывалась от прямого шантажа или угроз, использовала при случае и статус семьи. О её жестокости слуги и пострадавшие молчали, зато о способностях предпочитали говорить в преувеличенной степени, дабы не стать следующей жертвой ее коварства.

Причиной такого поведения Гу Чен Юнь были как обстоятельства ее уникального положения в семье, так и растущая год от года тревога по поводу собственного происхождения, о чем она впервые задумалась еще в младенчестве: дети очень чувствительны к замечаниям относительно своих внешних данных, умственных или прочих способностей.

Однажды Чен Юнь услышала, как пришедшие в гости к матери дамы обсуждали её непохожесть на других членов семьи, после чего девочка долго плакала на руках первой госпожи Гу, добиваясь подтверждения кровного родства. Расстроенная мать всячески утешала зареванного ребенка, уверяла в своей любви, призывала не обращать внимания на глупые слова и не сомневаться в собственной идентичности.

Однако, с годами Гу Чен Юнь и сама стала отмечать отличие внешности остальных членов семьи от собственного отражения в зеркале: цвет кожи у нее был темнее, черты лица — не так аристократичны, рост и фигура тоже оставляли желать лучшего, несмотря на тренировки и диеты. Она могла бы считаться, пусть и неидеальной, но вполне себе красавицей, если бы не признанно-великолепные братья и родители рядом….

Недоуменные взгляды, которыми ее награждали люди при первом знакомстве, учащались по мере взросления, как и шепотки о её сомнительном родстве с генералом — за спиной. Дело дошло до того, что даже в семье иногда, вроде как в шутку, звучали слова о том, что она — кукушка, что заняла гнездо сороки.

По мере усиления таких разговоров и углубляющегося осознания своей инаковости, Чен Юнь становилась раздражительнее, злее, грубее и жестче: у неё начал развиваться комплекс неполноценности, выразившейся не в замкнутости, как бывает чаще всего, а в скрытой агрессии — она вошла во вкус лжи, подстав, мелких пакостей, приводящих к кратковременному облегчению собственных страданий на фоне несчастья других. А еще она культивировала в себе высокомерие, надменность и тщеславие, помогающие бороться со страхами оказаться ненужной семье.