Книга С песней по жизням. Часть 1 и Часть 2, страница 106 – Лора Лей

Довольная Доброгнева кивала и вытирала слезы.

— Ох, гостюшки, порадовали подарком, какое злато с ним сравниться? Ни разу таких песен не слышала, а уж поете вы — монастырский певчий позавидует! Эйрин, для души спой еще..

И Валиева взяла вуэлу, заранее (как догадалась?) принесенную вельвой. Давно ей хотелось спеть романс «Темно-вишневая шаль», а бордовый сарафан сестры Седого напомнил о нём.

Я о прошлом теперь не мечтаю,

И мне прошлого больше не жаль.

Только много и много напомнит

Эта темно-вишневая шаль.

Ирина пела негромко, в тон истории, передавая голосом печаль героини, переборы струн вуэлы подчеркивали драму. Слушатели затаили дыхание, как и гости, до того трогательной выходило исполнение. Женщины прониклись услышанными переживаниями, мужчины задумались о своих сердечных страданиях, поэтому, когда прозвучал последний аккорд, не сразу поблагодарили певицу.

— Кака беда-то, вот завсегда нам, бабам, от любви одни мучения… — вдруг послышалось сбоку. Ирина повернула голову: сокрушалась Домна. — Растревожила ты, барыня, сердце, теперь ночь не спать…Может, повеселее чего есть али по-сердешнее?

Народ затребовал «лирическое», и Ирина снова тронула струну:

За рекой, за лесом солнышко садится.

Что-то мне, подружки дома не сидится!

Сладкая истома черемухи цвет,

Усидишь ли дома в 18 лет?

За эту песню попаданка снискала задумчивые взгляды капитана, араба и… родни. «Э, надо заканчивать тоску, что там из веселого?» — подумала Ирина и..

— Микола, «пидманула»!

Братец ухмыльнулся, и по ночному Новогороду понеслась забубенная хохлятская (да кто ж тут знает?):

Ти казала в понидiлок — пiдем разом по барвiнок, Я прийшов, тебе нема, пiдманула, пiдвела.

Припев парни подхватили дружно, слышали уже зимой. Сестра с братом пританцовывали, играли, слушатели не выдержали зазывного припева и поднялись в круг. Не понимая многих слов, пустились в пляс: девки помахивали платками, поводили плечами, кружились, а мужики вместе с хозяином, выпятив грудь, обхаживали их, красовались, присядкой удивляя гостей и сидящих на заборе зевак.

«Эти-то кто будут?»- краем глаза заметив неучтенных зрителей, поразилась Валиева и указала Миколе. Тот прыснул, но с ритма не сбился, пока не допели. Довольные танцоры ладони отбили, хлопая и певцам, и себе.

Успокоившись, гости и хозяева услышали шум: кто-то барабанил в ворота. Удивленный купец пошел посмотреть, а певцы, промочив глотки, шушукались о дальнейшем репертуаре.

Вернулся Митрий не один: с ним во двор шагнули человек десять бородатых мужиков. Норды приосанились, а Ирина напряглась: драку заказывали? Неужто?

Оказалось, что концерт привлек внимание соседей, и те, плюнув на приличия, явились к «товарищу по партии» разобраться, кто покой торгового квартала нарушает, а поучаствовать в гульбище не дает?

— Вот ты сам, Митрий Селятович, подумай. Ну как нам спать, когда у тебя такое деется? Мы ж еще со вчерашнего дня гадаем, кого ты в дом притащил? А ныне так и гулянье у тебя невиданное случилось… А нам ни словом не обмолвился! Нечто мы чужие тебе? Тут ты не прав, господин хороший! Ты, Селятович, как хошь, но принимай и нас в дом, с гостями познакомь! Не есть пришли, но с собой принесли! Ждан, выставляй медовуху, Карп, снедь доставай! — распорядился старший из пришедших и представился — Добрыня я, Званов сын, купец 1й гильдии, а со мной — гости новогородские, соседи и сотоварищи Митрия. А вы кто будете, голосистые?