Книга С песней по жизням. Часть 1 и Часть 2, страница 59 – Лора Лей

Заметив вопрос в глазах девушки, ответил:

— Все с ней хорошо, я ее с доверенным человеком в ту деревню под Черниговом отправил, денег дал, документы у неё, их воришка мелкий скрал у опекуна вашего, гада. Так что, в порядке она будет. Про вас я сказал, что вы тоже у хороших людей, а лишнего ей знать не надо, разговорить ее — делать нечего.

Ирина со слезами на глазах выслушала новости про няньку Дину, от души поблагодарила Миколу, про себя укорив себя за эгоизм, и обняла парня в благодарность за инструмент. Будущий мореход покраснел, смутился, но был доволен.

— Микола, что там с капитаном? Я ничего не знаю, только поняла, что есть проблемы?

Микола заерзал, но все же ответствовал.

— Паненка, дело такое. Мне ж тоже не все известно, старшие там сами…Но парни очень злы и обижены на какого-то Лайела Нормана, истинного волка, которого сколько не корми, укусит и сбежит. Короче, тот призыв, ради которого мы сюда примчались, должен был собрать всех тутошних нордов и общим караваном они пошли бы через русов в Северное море, а там и вроде в их столицу на встречу с конунгом.

А этот волк Норман, завидуя нашему командиру, уговорил всех не дожидаться его и отправиться прямо сейчас. Три ватаги из восьми кораблей забрали в городе ВСЕ товары, что купцы планировали увезти в Новоград, и ушли за два дня до нашего возвращения. Еще один кормчий, по примеру Нормана, выхватил заказ у Эйвинда, представившись его доверенным лицом, другом, и ушел на запад с каким-то степным принцем или богатеем, с лошадьми дорогущими и кучей редких товаров. Нам не досталось ничего стоящего! Эйрик расстроился, Густафссон носится между купцов, ищет более-менее приличные заказы в сторону севера, но по другой дороге, но там, ребята говорят, много трудностей…И предлагают догнать Нормана и подраться! Настроение у всех… — Микола опустил голову. — Ты, это, паненка, спела бы им вечером, а? У тебя душевно получается! Может, надумают чего после твоих песен?

Ирина Михайловна слушала парня и переживала, а потом, конечно, пообещала, тем более, что к ней вернулась вуэла! Надо только немного с ней пообщаться, настроить да привыкнуть, пусть не до концертного исполнения, но три аккорда тоже хорошо!

Ободренный ее обещанием, Микола умчался, а певица пошла на задний двор, где, усевшись под яблоней, начала настраивать гитару, привыкая к ней и проникаясь. Она разговаривала с незнакомкой, просила помочь, и через пару часов вроде стало что-то получаться.

За этим занятием ее и застал араб.

— Госпожа умеет играть на вуэле? — спросил сопровождающий иностранца мальчишка-раб (ошейник на шее не оставлял сомнений). — Мой господин любит музыку.

Ирина встала, поклонилась и уставилась на юношу. Да, араб был, скорее, парнем, чем мужчиной: бороды не носил, так, легкая небритость, лицо гладкое, кожа сияет, как и миндалевидные карие, словно кофе, глаза. Он выжидательно смотрел на девушку и молчал. Толмач, бросил взгляд на хозяина и сказал:

— Госпожа, мой господин почти не говорит на местном наречии, но многое понимает. Он третий сын правителя Пустынного халифата, Аладдин Али-Абу ибн — Рашид, не степняк — голосом выделил мальчик последнюю деталь. — Как я могу обращаться к вам?

Как Ирина от нервов и удивления опять не заржала, неизвестно. Аладдин, мать вашу, халифат! Принц Персии почти!