Книга Академия Аркан, страница 264 – Элис Кова

— Лишь чтобы защитить государя, которого я так люблю, — отвечает Глафстоун.

— Мой брат прав. — Из толпы слева выходит Равин, шагов двадцать от нас. Один его вид разжигает во мне новую волну ярости. — Ты делаешь смелое и опасное заявление против женщины, что должна стать Верховной Леди нового Клана Отшельника. Надеюсь, у тебя есть доказательства? — Он защищает меня? Будто это не он в прошлый раз бросил меня в Халазар… Но я ни на миг не теряю бдительности.

— Ваше высочество, — Глафстоун подходит ближе и кланяется, протягивая небольшой конверт. — Я представляю свои доказательства.

Сделай что-нибудь, Каэлис, молю я каждой клеточкой. Но он не двигается. Почему он не двигается?

Равин раскрывает конверт. Содержимое — достаточно, чтобы земля ушла из-под моих ног. Две колоды. Одна на жалких обрывках бумаги — на таких я когда-то чертила для Глафстоуна его нелегальные карты. Другая — идеально выполненные карты Академии, над которыми я работала ради Испытания Трёх Мечей.

— Я давно выявил её незаконные действия, ещё в Халазаре, — произносит Глафстоун, будто сам не приказывал мне чертить. — Не знаю, как она раздобыла материалы. Я конфисковал карты, которые она сделала в тюрьме. Их сходство с картами, что она представила на Испытаниях Трёх Мечей, очевидно.

— Лжец… — вырывается у меня шёпот. В Академии моё письмо изменилось… разве нет? Этого хватит? Или всё бесполезно? Нет… они используют любые «доказательства», какие захотят.

— Тихо, — шипит Каэлис.

Глафстоун продолжает:

— Простите, я думал, что смогу её исправить. — Театральный вздох. — Но, возможно, стоит радоваться её методам. Иначе как бы мы узнали правду?

— Это, действительно, неопровержимое доказательство, — наконец говорит Равин, передавая карты своему отцу, который остановился рядом. Но вид его — раздражённый. Знает ли он? Сердце грохочет так, что меня мутит.

— Я хочу увидеть эти карты сам, — Каэлис наконец двигается, уходя от меня и направляясь к своей семье. — Я тот, кто курирует арканистов Орикалиса. Я должен судить о сходстве.

— Брат, разве ты не будешь предвзят? — усмехается Равин.

— Схватить её, — приказывает Глафстоун, воспользовавшись тем, что мой защитник больше не преграждает путь.

Стражники бросаются ко мне во главе с Саваном. В его глазах сверкает жестокое торжество: наконец-то я тебя достал. Равин одновременно смещается, загораживая Каэлису дорогу ко мне.

Я отступаю. Их руки тянутся ко мне, а перед глазами — сотни рук из камеры, перепачканной грязью, которую я до сих пор не смыла с кожи, с души.

— Клара… — моё имя, полное предупреждения. Только голос Каэлиса прорывает нарастающую панику. Но уже поздно.

— Пора домой, тварь, — оскаливается Саван. Ликование Глафстоуна не знает границ.

Я резко разворачиваюсь и бегу. Почти достигаю двери, через которую вошла. Но стража быстрее. Они хватают меня, и крик вырывается из моей груди.

Из моей колоды вспыхивает Десятка Жезлов. Я даже не помню, чтобы призывала её, но десять языков пламени обрушиваются на мужчин и женщин, что держали меня. Они валятся назад. Ткань рвётся под их руками, когда они пытаются удержать меня. Моя кожа покрыта созвездиями синяков и царапин.

— Это была Десятка Жезлов?

— Не может быть.

— Разве она всего лишь первогодка?

Шёпот жалит, как пчёлы. Никогда я не была так обнажена. Все видят меня. Знают, кто я — что я. Если останусь, они узнают всё.