Книга Академия Аркан, страница 66 – Элис Кова

Сажусь.

— Мне нужно десять копий Двойки Кубков, — голос Глафстоуна звучит прямо за спиной, настолько бесшумно он подошёл. Взгляд — с отвращением, переходящим в презрение. Он медленно прикрывает за мной дверцу книжного шкафа. Я слышу, как срабатывает замок.

Здесь пахнет лучше, чем в камере. Иногда мне даже достаётся немного еды, которой я не получу больше нигде. Это место хоть как-то держит мой разум в тонусе. Царапанье пера по бумаге становится единственным звуком.

Глафстоун возвращается снова и снова — каждый раз всё более раздражённый.

— Быстрее, — рычит он, когда замечает, что я закончила только пять карт.

Хотела бы я посмотреть, как он работает быстрее. Половина колоды за час — результат, от которого любой арканист запищал бы от восторга.

Когда он возвращается в следующий раз, я как раз заканчиваю восьмую. Он зависает у меня за спиной, изучает работу… и вдруг резко хватает меня за волосы, дёргая голову вверх. Я едва сдерживаю вскрик — и от неожиданности, и от боли.

— Небрежно. Делай лучше, — бросает он. Отпускает, швыряет на стол пузырёк с чернилами и выходит.

С каждым визитом он становится всё… непредсказуемей. И опаснее.

Моей «награды» за десять карт хватает на пять новых. Теперь — Двойка Мечей. Через полчаса он возвращается — с раскалённым добела кочергой в руке. Угрожает выжечь на мне Метку «А» собственноручно и отправить меня в шахту, если я не ускорюсь. Если качество не улучшится. Хотя чернила, которые он мне даёт, едва годятся для хоть какой-то работы…

Спустя двадцать минут он выполняет свою угрозу.

Я сдерживаю крик, когда раскалённое железо впечатывается в кожу. Глафстоун отрывает клеймо — и тут же прижимает его ко второй руке, к другому плечу.

— Ты ничтожество, — шипит он. — Мусор. Не заслуживаешь даже той камеры, что я тебе отвёл. Я бы скинул тебя на нижние уровни подземелий и показал, как на самом деле выглядит ад этого места. Думаешь, первый уровень был ужасен? Ниже ещё два.

Я прикусываю язык, борюсь с дрожью, чтобы рука не дрогнула — чтобы перо продолжало вести чёткую линию. Скулы сжаты, колени подкашиваются. Но чернильные линии — острые, как клинок.

Это не прекращается. Час за часом, карта за картой, а я всё больше выжата. Человеческое тело не создано для того, чтобы вливать столько магии в мир, не отрываясь, не отдыхая, не позволяя себе ни глотка надежды. Всё только на силе воли.

Но я не позволю ему победить. Я пережила всё, что он бросал в меня. Всегда. И сейчас не сдамся.

Не дай ублюдку победить.

— Криво, — рычит он. — Криво. Криво! КРИВО! — с рыком Глафстоун хватает одно из моих серебряных перьев и вонзает его в мою ладонь, пронзая её и прибивая к столу.

Я таращусь на руку, не в силах отвести взгляд. Руки — моё мастерство. Мой шанс. Моя магия. Эта рана не убьёт меня — я научилась писать обеими руками, а некоторые умеют рисовать аркан даже ртом или с помощью протезов. Но… это конец. Конец моего терпения.

Невредимая рука находит первое, до чего дотягивается, — бутылочку с порошком. Я со всей силы швыряю её ему в висок. Смешок, тёмный, будто ожидавший этого, и кулак Глафстоуна впечатывается в мой подбородок. Я принимаю удар — боль уже не пугает. Меня больше волнует, сколько боли я могу причинить ему.

К тому же, я уверена: моя выносливость куда выше, чем у ухоженного, напомаженного Смотрителя. Халазер только закалил меня.