Книга Беатрис, страница 28 – Анна Синнер

Невинная ласка повергла принцессу в ступор. На хорошеньком веснушчатом личике не осталось и следа былой храбрости. Кассея испугалась собственного стона. Реакции тела на его маленькую шалость. Щеки пошли красными пятнами, в глазах он прочел гремучую смесь вожделения и ужаса. Однако гордость не позволила ей сбежать. Так бы и стояла вечность, хлопая пушистыми ресницами, если бы он не нашел в себе сил отстраниться и уйти, напоследок запечатлев на тыльной стороне ее ладони невесомый поцелуй.

Этим утром он впервые за долгое время задумался: а уверен ли он в том, что понимает, кто такой на самом деле Лиораэль Элларинаэ? Помнит, каким он был до того, как Изабелла разрушила его привычную жизнь? Столько лет все его существование вертелось вокруг новой сущности. Ненависти к себе, боли, отвращения. Вечной жажды крови.

Иногда ему так хотелось просто выспаться, поесть по – настоящему… Навернуть тарелку румяной картошечки с мясом, попробовать разносолы, которые повариху Анну наряду с пирожками прославили на весь Сейгард. Гуляя по лесу, закинуть в рот горсть ароматной земляники, вместо того, чтобы охотиться на рассвете, притаившись в зарослях Ракарманского ущелья.

Его спасением стал секс. Ночи, проведенные в борделе, помогали забыть о бессоннице, свойственной кровопийцам, отвлечься от мрачных мыслей и хоть чуточку поправить настроение на грядущий день.

Все изменилось так быстро, что Лиораэль, кажется, до сих пор не успел до конца осознать, что более он не вампир. Что все, о чем он не смел и мечтать – реальность. С детства он привык полагаться на свой дар. Видеть окружающих насквозь. Читать их эмоции, мысли. Теперь же, стараниями Эннариона, он словно оглох и… Как будто прозрел. Наконец услышал себя.

В отпуск он попросту сбежал. Мог остаться и преподавать без дара, но не захотел. Устал. Академия, над которой он трудился, рук не покладая, его окончательно доконала. К своему великому стыду, Лиораэль давно присмотрел себе замену.

Эртель Стоун был идеальным кандидатом. Некромантом восхищались, его уважали, при этом боялись и слова лишнего сказать из – за его дикого темперамента и удивительной мстительности. Именно такой человек, по мнению Лиораэля, и должен занимать пост ректора.

Себя он считал слишком мягким. Навязчивых преподавателей, обивающих порог его кабинета, дабы пожаловаться на очередного нерадивого студента, он вежливо выслушивал, ведь поступить иначе ему не позволяло воспитание. Вечно ноющих девиц, которым подружка не досталась в соседки, он старался переселить туда, куда просят, а подравшихся выпускников, испортивших в ходе «спарринга» казенное имущество, жалел и ограничивался выговором, хотя имел полное право за шкирку выкинуть их вон из академии.

Стоун же, как сын простого кузнеца, профессоров, докучающих ему своей болтовней, посылал подальше прямым текстом или молча уходил, совершенно не заботясь о том, кто и что о нем подумает, а со студентами и вовсе не церемонился. За любую провинность жестоко карал. В своем фирменном стиле.

На Эртеля академию он мог оставить с чистой совестью. Лиораэль и так сделал достаточно. Заброшенный город тысячи пещер, как его именовали в народе, отмыл, прибрал, разрывы материи между мраком и светом залатал. Академию открыл с нуля. Полы драил своими руками. На то, чтобы все это великолепие привести в порядок с помощью бытовой магии, резерва не хватало. Даже мебель в комнатах, где нынче жили его подопечные, таскал на своем горбу.