Книга Город Тысячи Пещер, страница 73 – Анна Синнер

В целительской Аста провела остаток дня, нежась в уютной постели. Лиораэль наотрез отказался выпускать ее раньше и даже приставил к ней Лейва. Оборотень оказался весьма толковым целителем, хоть внешне больше походил на головореза.

Каталина Берлейн явилась посреди ночи и даже воспользовалась дверью. Румяная, растрепанная, какая – то на удивление довольная. Аста сразу поняла, что про интрижку с ректором Стоуном Винсент тогда не солгал. У ее матери однозначно появился поклонник.

– Ну как ты? – в типичной для себя манере «леди» Берлейн скинула туфельки и упала на кровать рядом с Астой. – Лиор сказал, что ты знаешь про серьги…

– Конечно знаю, мама! Как тебе такое только в голову пришло?

– Я находчивая.

Вот оно. То, за что Аста боготворила мать. Каталина Берлейн никогда не оправдывалась. Никогда, ни перед кем и ни при каких обстоятельствах.

– Ректор рассказал тебе про… – Аста замешкалась. Не очень – то хотелось признавать, что Винсент и правда оказался мерзавцем. – Про приворот. Ты была права насчет Винсента.

– Поверить не могу! – Каталина звонко рассмеялась. – У них точно это семейное. И нет, Лиор мне ничего не рассказывал. За что ему, гарантирую, влетит от души.

Что ж. Приятно знать, что ректор держит слово.

– Не надо, я просила его молчать… Погоди – ка. В смысле семейное?

– Я что, тебе не рассказывала? Не может быть!

Ой, лиса. Чистой воды лиса. В целом Аста понимала, почему Фейсса – хан выбрала в жены сыну именно ее мать. Она просто искала девушку «по своему образу и подобию». Кессарийская правительница тоже никогда не оправдывалась и информацию о своей жизни выдавала такими мелкими крупицами, что собирать целую картинку пришлось бы не меньше тысячи лет.

– Мама!

– Ладно, ладно… Гордон меня тоже когда – то приворожил. Хотя, признаюсь, удивлена. Думала, что Винсент просто запудрил тебе мозги.

Аста приподнялась на локте и заглянула матери в глаза:

– Ты сейчас серьезно? Приворожил?

– Более чем. Мы же вместе учились в академии. И были друзьями. Я, Гордон и Эртель.

Эртель Стоун? Ректор Стоун и Гордон Деналь когда – то были друзьями? Аста удивилась не на шутку. Да, они были ровесниками и учились в Килденгарде, но Стоун всегда так смотрел на Деналя, что казалось, вот – вот пронзит того шпагой. Какая уж тут дружба.

– Тройка наша, надо сказать, была абсолютно легендарной. Старшекурсники мечтали с нами дружить, а новички пребывали в трепетном ужасе. В этом, конечно, заслуга Эртеля. У него всегда была какая – то совершенно невозможная харизма. Я не сразу поняла, что все это время Гордон его тихо ненавидел. Представь, брат короля, еще и писаный красавец, был «страшной подружкой» Стоуна. Мало того, что некроманта, так еще и сына обыкновенного кузнеца из глухой деревни.

– Да уж… – Аста жадно впитывала информацию. Когда еще она узнает хоть что – то о жизни матери.

– Эртель всегда был лучше Гордона. Во всем. Сильнейший в академии, некромант невозможной силы. Популярный, не представляешь, насколько популярный у девушек. Но Эртель влюбился. В меня. И я ответила взаимностью. Ему, а не Гордону. Хотя знала, что тот был ко мне неравнодушен. Наверное, тогда Деналь окончательно свихнулся и решил отнять у «друга» единственное, что было тому дорого. Я в ту пору обожала пончики с вишней… Приворотное зелье подействовало без сучка и задоринки. Бросила Стоуна. Через месяц окончила академию и собралась замуж за Гордона. Очнулась я чудом. Мы ехали загорать на юг Килденгарда и остановились в таверне у дороги. Меня укачало в карете, и на ужин я спуститься не смогла. Проснулась затемно, услышав женский крик. Сбежала вниз и увидела… Как в пустой таверне, в порванном платье, молодая кухарка что есть сил отбивалась от моего драгоценного жениха. Я тогда не раздумывала, схватила кочергу и огрела Гордона по голове. Мы с ней бежали через лес до самого кессарийского ханства. Наверное, неделю. Портал открывать я побоялась, знала, он в гневе и сразу же нас найдет. Мы ели дичь и ягоды, спали, даже страшно вспомнить, на дереве. Одна спала, одна сторожила. Добрались до ханства. Через месяц я вышла замуж за Иврана. Альберт не позволил бы брату поднять руку на жену сына хана Даххара. Тогда они слишком уж боялись войны с кессарийцами.